Проза «BTBF 16+ Фрагмент 14 - ′′Гамбит И Джокербилл′′»

­A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]

BTBF – THE MANXMAN
Ellan Vannin 1969
Когда белёсая луна жадно глодала клочья седого тумана, извивавшегося плетьми гремучей ртути, тяжёлые ладони с силой ударили по входным дверям полицейского участка, и на ступенях послышался глухой стук чёрных ботинок.
Патрульные машины мирно ждали на стоянке под сенью клёнов, грифельный J-2 приглушённо рычал, готовый рвануться с места.
– ... Какого хрена ты здесь забыл?
– Я слышал, что вашим кошкам хвосты обрывали за то, что они всех спрашивали: “какого хрена ты здесь забыл?”
– Оборзел, урод?! – офицер вытащил дубинку.
Он пялился на копа в упор.
– Ты похож на мальчишку, натолкавшего ваты в трусы.
– Скажи “спасибо”, что за тебя внесли залог, а теперь проваливай, ублюдок...
Курт заскочил на капот мохновоза, стальным носком ботинка с размаху пробил лобовое стекло, оттолкнувшись руками о стену, перелетел через ограду и прыгнул в салон родстера.
– Засунешь эту палку со значком себе в ..раку, жирный го..ноё...
Луна была отвратительно прекрасна...
Пока Веллингтон проявлял фотографию, Кит корчил из себя Кларка Гейбла перед объективом камеры. Парень заглянул в тёмную комнату:
– Ну, как?
– Почти готово, заходи. Осторожно, не смахни закрепитель.
– Где плёнка?
Перси, в свете красной лампы напоминавший инкуба, кивнул в сторону маленького футляра для негативов. Пинцетом он извлёк свежий снимок из ванночки, повесив его на прищепку.
– Паб?
– Ага... три... Три Льва.
– Я знаю это заведение – в Ливерпуле, неподалёку от Кэверн, где Леннон играл в юности.
Фотограф утомлённо потёр надбровные дуги.
– So, tit for tat?
– I prefer to give tit for boobs, mate, – Флэмер вернулся в зал студии и накинул свою оранжевую огненную куртку, – Time to call Mike and then... I’ll pull the liver...
Мотоцикл с надписью “Rough & Tough” на бензобаке нёсся по трассе среди косматых облаков, обходя фуры, гружённые разнообразными товарами, и семейные автомобили, заполненные тоже чем попало.
В четырёх милях от города навстречу ему сквозь пелену бросился пурпурный Торонадо, чей бампер был нацелен на жёлтую фару Харли-Дэвидсона. Кит резко двинул руль, наклонившись влево, чудом избежав столкновения. Олдсмобил растаял где-то позади, но через восемьсот ярдов байкер услышал, как машина нагоняет его. Ориентируясь по зеркалам заднего обзора, парень увернулся в последний момент – ещё чуть-чуть, и автомобиль размозжил бы ему ногу. Не существовало гарантии, что Спрут не решит зайти на третий круг.
В телефонном справочнике Флэмер узнал адрес паба, и через полчаса мотоцикл уже выдвинул подножку, с комфортом расположившись у фасада пятиэтажного кирпичного здания с тремя геральдическими львами на вывеске.
– Добрый день, сэр, – бармен за прилавком поздоровался с посетителем.
– Пинту светлого, – парень оплатил заказ.
Мужчина набрал сумму на кассовом аппарате. Кит вынул гребешок и поправил причёску, воспользовавшись трельяжем за спиной хозяина. Вскоре на столике перед Флэмером появилась большая резная кружка со львиной мордой, гривой и ручкой в форме хвоста. Гость оглядел зал, приметив музыкальный автомат, из которого “The Byrds” тихонько напевали “Everybody′s been burned”. В другом конце комнаты пустовала небольшая сцена с инструментами и микрофоном. Галерея фотографий на восточной стене была очень разношёрстной от групповых портретов до непонятных пейзажей, в числе которых особенно выделялся порядком выцветший снимок: на фоне больного, невероятно искорёженного и сгнившего дерева стоял человек.
Ещё в детстве, когда Кит услышал Токкату ре минор, ночью ему приснился мальчишка, вроде Джека – победителя великанов, убегавший от огромных клыкастых дубов, бредущих за ним сквозь чащобу, под тревожные звуки органных партий...
– Мда, такие ветви – мечта для палачей... Могу я задать вам пару вопросов, мистер...?
Основного наплыва клиентов пока не ожидалось, и бармен согласился. Это был джентльмен средних лет с глубокими залысинами буквой “M” и слегка наигранной улыбкой.
– Трэвор Найтингейл, к вашим услугам, сэр, – Флэм почувствовал запах кавендиша.
– Здесь изображено это заведение, верно?
– ... Да. Похоже, что так.
– Ok, the tea party is in high gear. Now the next question brings you Jimmy O’Goblin. What do you know about the missing London boy?
– Ah, you must be Rudyard. Here, I’ve got some note for you sir.
– T... hanks... – он взял миниатюрный конверт.
Листочек бумаги со строкой из Кэролла, написанной аккуратным детским почерком:
– И она попыталась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет... Ерунда какая-то. Благодарю вас, мистер Найтингейл, не могли бы вы рассказать, как это, хм... письмо... попало к вам?
– Вчера вечером его принёс незнакомый человек в сером пальто и шляпе.
– Ага, в чёрных очках и с гаерским носом. Пиво, кстати, отличное...
Завернувшись в одеяло уличного тумана, Кит счёл необходимым немного прогуляться. Он зевнул, потянулся, почесал затылок. Мимо на скорости 90 миль в час пронёсся бежевый универсал, объятый пламенем – чудовищные сполохи метались, как извивавшиеся в агонии сучья молодых деревьев. Безумная ракета раскаленным демоном преодолела ещё пятьдесят ярдов и с грохотом врезалась в бетонную стену мебельного магазина, практически развалившись на части. Парень моргнул, протёр глаза, а потом, взглянув на бесновавшийся костёр, снова почесал затылок...
На обочине трассы Видор менял правое заднее колесо; вращая рукоятку домкрата, вёл подсчёты в уме. Обломки универсала тлели в пяти шагах от него. Курт зашвырнул лопнувшую покрышку к столбу, вытащил запаску из багажника. Сняв рабочие перчатки, Гамбит, опираясь на руки, нырнул на водительское кресло.
Он перестал обращать внимание на аварии, взрывы и крики, когда смерть на бешеной скорости однажды отравила его кровь адреналином. J-2 дезинтегрировал дорогу, искривляя грани сознания, наполняя бензиновые вены человеческой кровью... и, за какой-то чертой, они сливались в единое целое...
Он скорее бы выломал хребет, чем открылся тому, кто попытался бы понять, что его гложет... Он был довольно странным...
Сжимая в руке письмо Алисы, Кит медленно, даже осторожно, шёл вдоль глухих, тенистых аллей с бликами фонарей, плававших в мутном воздушном болоте раздувшимися мерцающими аквариумами, чьё нутро кишело глубоководными хищниками...
Он пригласил весь парк на о..иумный вальс.
Поклон... Нищий бродяга скорчившись, шарился в мусорном баке, тряся рваными лохмотьями – деловитый морской огурец, дожёвывал огурца обычного... Туповатый голландский турист околачивался у фонтана, снимая на камеру брызги ноябрьского шампанского в сумрачной пене... он будет удавлен в предрассветной дымке под кустом, так и не сфотографировав городскую ратушу и не посетив галерею Уокера. Какая жалость... Рядом о чём-то весело болтали девочки-подростки. Увидев оранжевую куртку Флэмера, они захихикали в ладошки, одновременно, не спуская с него голодных глаз, а, когда этот миловидный квартет вереницей заспешил в молочную пелену по тропинке, одна из них чуть отстала и, пройдя мимо, целовалась с Китом, пока другие не видели. Её дыхание обжигало, а юные губы на ощупь ничем не отличались от осеннего тумана... То редкое время, когда они были способны любить... хотя бы телом... Монетки падали на дно кофра гитариста, в котором он каждый вечер заново хоронил свой инструмент... Яйцеголовый констебль совершал обязательный моцион, внимательно похрапывая на ходу за патлатым наркоторговцем в долгополом плаще, сновавшим от музыкантов к малолеткам... Почтальон, возвращавшийся домой на велосипеде, весело насвистывал давно позабытый мотивчик, счастливо обнаруженный им на граммофонной пластинке двадцатых годов, пылившейся в отделе неотправленных посылок... Дворник в кепке, громко зевавший и без устали начёсывавший задницу, накалывал опавшие выцветшие листья острой палкой, убирая их в мешок, воплощая собой аллегорию смерти... Парень вдруг подумал, что когда-нибудь и он будет проткнут пикой и засунут в такой же чёрный полиэтиленовый чехол, а потом – выброшен на свалку... Реверанс...
От витрины к витрине, препарируя мглу, Флэм задержался у весьма любопытной вывески, где из двадцати трёх букв мигали и рябили восемнадцать:
“C” “A” R R O L L ’S
“N” U R S “E” R Y
“D” E “L” I V E R Y
И те, что светились постоянно, складывались по порядку в слово “Candle”. Кит обогнул здание, изучая планировку внутреннего двора через ячейки проволочной ограды. Рядом с полным корма мешком, были поставлены миски: “Gambit” и “Jokerbill”. По бетону ходили две служебные собаки: доберман и ротвейлер. Почуяв байкера, они начали скалить зубы сквозь намордники. Бряцавшие цепи не давали им подобраться слишком близко.
Флэмер посчитал, что ответы хранились в самом помещении, а значит, нужно было миновать сторожевых псов, для чего, оседлав свой Humpty-Dumpty, как любил называть его Кэмден, парень посетил охотничий магазин, приобретя там спиннинг, две катушки лески, пару крючков и грузила. Среди прочего, Кит, побеседовав с продавцом, отхватил шикарную клетку кубической формы из шести сварных проволочных граней с автоматически срабатывавшими запорами и отдельным шнуром для ручного замыкания капкана.
Купив полфунта мясной вырезки, он разместил охотничью ловушку на земле, в середину положив кусок ветчины, а два ломтика поменьше насадил на крючки. Перепрыгнув через ограждение, и, быстро вскарабкавшись по пожарной лестнице на крышу, Флэмер скинул приманку на леске вниз. Оба пса заинтересовались мясом, тщетно пытаясь сцапать его через намордники. Кит начал вращать спиннинг, увеличивая скорость и, в тот момент, когда собаки, обогнув здание, кинулись к добыче, два ломтика ветчины взмахнули на крышу, а байкер дёрнул за шнур: доберман с ротвейлером метались в захлопнувшейся клетке, злобно лая на посмеивавшегося Кита.
Спустившись вниз, к дерущимся собакам, он демонстративно отряхнул руки и, насвистывая, отправился в контору. В офисе не было никого, парень включил свет. Шкафчики с картотекой содержали родословные животных и имена хозяев, в прямоугольном стеклянном ящике из террариума, среди камней и ломаного хвороста копошилось что-то блестящее и скользкое, на столе, рядом с ножом для писем и несколькими документами лежал чёрный бильярдный шар, а возле него в печатной машинке находился лист, на котором заглавными буквами было выбито: “UNFAIR”. Снаружи раздался громкий разъярённый лай. Повинуясь неосознанному инстинкту, Кит схватил восьмой номер и выскочил на задний двор, где остолбенело замер.
Из отворённых клеток с низким злобным рычанием выбредали сторожевые псы... только их было в два раза больше, и их не сковывали ошейники с цепями...
Палевый боксёр угрюмо скалился, поджарые близнецы-доберманы перебирали мускулистыми лапами, коренастый стаффордшир-терьер огрызался, обнажая клыки.
– Ok, now just try not to drop a brick... – Флэмер спрятал шар в карман, сделал пару шагов назад и, оттолкнувшись от дверей, совершил свой “гигантский скачок” через весь этот крайне опасный зверинец.
Десять невероятно длинных шагов, уместившихся в полторы секунды, две ноги и шестнадцать лап, а также четыре брызгавших слюной пасти.
У ограды капкан был разжат, и два пойманных пса, уже без намордников, ринулись в погоню за обидчиком. В своре больше всех выделялся чёрный с подпалинами ротвейлер, трёхлетний кобель, имевший два фута и четыре дюйма в холке. Его широкая массивная голова с висячими ушами, круглыми кроваво-карими глазами и множеством крепких зубов напоминала морду кошмарного монстра, вырвавшегося из преисподней.
Кит ухватился за проволочную ограду, подтянулся, закинув ногу на верхнюю перекладину, и преодолел забор, оставив преследователей ни с чем. Собаки выбрали обходной путь, что подарило байкеру секунд пятнадцать форы. Он ринулся вдоль переулка...
Отпихнув картонные коробки, и, воспользовавшись выброшенным телевизором как ступенькой, парень свернул направо... Высунув языки, псы неумолимо шли по пятам, остервенело втягивая носом воздух, улавливая в нём присутствие жертвы... Распахивая непроницаемый занавес тумана, по вороху истоптанных газет и смятых пивных банок, превращая мусорные баки в жестяные барьеры для безжалостных спринтеров, он мчался во всю прыть, с лёгкими, работавшими, словно клапаны камеры сгорания, ногами, вертевшимися, точно маховики на максимальных оборотах, сумасшедшим сердцем, молотившим, как поршень в цилиндре его мотоцикла, и мыслями, летевшими со скоростью пули в оскаленное безумие мглы...
Припустив ещё крепче, Флэмер опрокинул дырявую канистру; боксёр ловко миновал её, но проехался на куче мусора и с воплем исчез в открытом канализационном люке, перекалечившись насмерть.
– Ten from ten!..
Прицелившись, Кит впорхнул в открытое окно жилого дома, чудом не обломав колени о раму – вкатившись внутрь кувырком, он вскочил на ноги и успел сделать один, всего один глубокий вдох, как вынырнувший из омута утопающий. Подслеповатый старичок, укутанный пледом в мягком кресле, от удивления чуть не выронил трубку изо рта... Парень тут же захлопнул свой необычный лаз, взглядом ища пути к дальнейшему отступлению.
Вожак – ротвейлер Джокербилл – с жутким треском проломил окно, и звон этот слился с дребезжанием стёкол в другой раме, раздолбанной выпрыгнувшим через неё Китом. Прошив дом насквозь, байкер снова рванулся вперёд – посреди усыпанной осколками гостиной три добермана устроили головокружительную чехарду перед окончательно сбрендившим дедулей.
Флэм драпал во все лопатки. Совершенно внезапно он вспомнил, что похожие чувства испытал во время первого знакомства с девятиклассницей Энн Хэдли, обладательницей американского бюста и весьма эксцентричного жаргона – вместо классических “Faster! Harder! Deeper!” она беспрерывно кричала “Power! Power!” и в такие минуты жутко напоминала машиниста, требовавшего поддать угля...
Крепкий стаффордшир-терьер закоулками обогнул здание, неожиданно возглавив стаю. Доберман-пинчер по кличке Гамбит нагонял его, работая длинными лапами в сумасшедшем темпе. Его глухой дьявольский рык послужил отличным катализатором для Кита.
По сумеркам дворов он со спринтерской быстротой нёсся к месту, где был припаркован его мотоцикл, но... по дикой случайности, в кроссовок заскочил острый камешек, больно кольнувший Флэмера в стопу – парень споткнулся и упал, ободрав колено. Глаза охотников наливались кровью, голодные клыки предвкушали невыносимую сладость от погружения в горячие сухожилия и тягучее парное мясо...
Тридцать ярдов, десять, пять... Доберман разинул пасть...
Не успев подняться с холодного бетона, Кит обхватил рукой собственное горло, крепко сжав его пальцами. Поджарый пёс вонзил отточенные зубы в ладонь, байкер круто извернулся, долбанув локтем собаку по голове, и, моментально высвободившись, пяткой треснул терьера в морду. Резко вскочив на ноги, Флэм увидел приближавшегося огромного ротвейлера, который буравил его ужасными круглыми глазками.
– Son of a bitch!
Он сиганул к последней шестифутовой стене, зацепился за верхушку, оставив на ней красный след, и, собрав волю в кулак, очутился на обратной стороне двора, под зверское клацанье плотоядных челюстей.
Струя бензинового дыма вырвалась из выхлопной трубы, обдав едким запахом гари подоспевшую свору, указатель спидометра на бензобаке Харли-Дэвидсона вошёл в оборот по часовой стрелке, руки Флэмера с силой сжали высокие рога руля, и стальная комета ринулась вперёд.
– And now I’d love to taste some ..uckin’ hot ..uckin’ dog!..
Большой палец взвёл рычажок, и обглоданная кисть судорожно сдавила рукоятку газа. С хриплым воем здоровенный Джокербилл бросился прочь от яростного снопа пламени, опалившего короткую шерсть всем пятерым охотникам... Его истеричный хохот тонул в темноте, проглатываемый густым туманом.
Затормозив у скамейки в парке, Флэмер сполз с мотора и, охая, завалился на лавку. Байкер тяжело дышал, закрыв глаза. Свет уличного фонаря отсюда казался слишком резким, а ему так хотелось спрятать голову под куртку и тихонько заснуть... Опомнившись, Кит вынул из кармана шарик, добытый с таким трудом: совершенно бесполезная штука... и немного странная – его поверхность слишком блестела для отполированной кости и... на одном боку имелся узкий шов. Парень сковырнул ногтем уголок, после чего одним движением снял чёрную глянцевитую плёнку с цифрой 8, покрывавшую бильярдный шар, словно конфетная обёртка. Под ней предмет был точно таким же. Кит вернулся в сидячее положение: на изнанке фантика просматривался печатный текст:
– What a curious feeling! – said Alice, – I must be shutting up like a telescope. – And so it was indeed: she was now only ten inches high, and her face brightened up at the thought that she was now the right size for going though the little door into that lovely garden, – прочёл он.
Некоторое время парень озадаченно скрёб затылок (считалось, что умные люди в задумчивости почёсывают лобные доли, а глупые – мозжечок, но Флэмер пренебрегал статусом в пользу идеально уложенной причёски), в результате доковыляв утомлёнными ногами до телефонной будки.
– Oi, Lips, Keith here. Have you ever been to Liverpool?
– Смеёшься? Я там жил полтора года.
– Тогда, синяя гусеница, вытаскивай кальян, слушай и соображай, я перескажу отрывок, а ты вспоминай, есть ли в городе заведения с названиями, которые можно сложить из этих слов.
После вдохновенной декламации, байкер вопросительно замолк, а стоявший у аппарата Гауэр подтвердил, что на самом деле глупые люди, размышляя о чём-либо, чешут задницу.
– ... Если не ошибаюсь, около клуба “Вэйл”, через улицу, старый Уэбстер держал сельскохозяйственный магазин под названием “Garden Door”.
– Sharpshooter! Tough like J. Dylon, I owe you mate. Ok, bye-bye...
Кит повесил трубку, поспешив, насколько возможно, к мотоциклу...