Масштабный театр, но внутри - обноски.
Историй много - и такая быль!
На фризе Гоголь, Пушкин и Чайковский,
А ставят сотый грязный водевиль.
Куривший понемногу и без спичек,
Знал Новиков, куда глядит весло.
Великий соглашатель и добытчик,
Он втюхивал за бабки ремесло.
Радел, чтоб зал был полон непременно,
Чтобы цветы, чтоб вызвали на бис.
Он ремеслом чадил в полмельпомены,
Пил водку и потрахивал актрис.
Что тряпку, он в карманы выжал ренту
Высокого искусства для тетерь.
И не было при нём экспериментов,
Как, собственно, их нету и теперь.
А режиссёры нынче в общей мути
Сойдут со сцены, счёт не оплатив.
Чего-то вроде ставят, но по сути -
Абы не нарушался коллектив.
"Ты водку пей! Не пей вина, Гертруда!"
Актёры (и о них поговорим)
То все слова хорошие забудут,
То понесут с разбега темпоритм.
Актёры что? Хотели сделать имя?
Из "Дурочки" не выжили пока,
Актёры приходили молодыми,
Но мирно потухали к сорока.
Чтоб не плели, мол, что-то здесь нечисто,
Ожившие подновиковы тут
Для деточек и экоактивистов
Островского и Чехова дадут.
И в оный храм обычно по два, по три
Приходят из чинов, приходит блат.
В партере без зазнайства предусмотрен
Для всяких мудаков - почётный ряд.
У Перегонец смахивало тени
В похожий сорок третьего июль...
Играли по чуть-чуть на этой сцене
Качалов, и Раневская, и Вульф.
А нынче - для острастки примут по сто
(Качалов помер, Гитлеру - капут!),
Марают чёрным грифелем актёрство,
Играют пошлость да актрис дерут.