«Я была в великой славе,
испытала величайшее бесславие
— и убедилась, что, в сущности, это одно и то
же»
"Луна в зените"
Потрясающий сериал об Анне
Ахматовой.
Светлана Крючкова создала
удивительно правдоподобный образ - на мой взгляд.
Светлана Свирко блестяще справилась
– Анна Ахматова в молодости.
Раньше, чтобы печататься, надо
было светиться, ходить на поклон, и править то, что кому-то увиделось опасным.
Но разве можно иначе выразить боль, разве можно выразить отчаяние, смазывая
краски, пытаясь облечь снова и снова в подобающие
слова то, что написано кровью?! И писать – нет сил, и не писать – нет сил..
Но приходит время, и поэт
начинает писать исключительно для себя, о себе, потому что написать правдиво
можно только от себя. Часто это сравнивают с отсебятиной. Но что тогда значит
наша личность, если она не исключительна?
И еще чаще «отсебятина» слетает с уст тех, кто сам не написал ни одной своей
строчки - только то, что позволялось, что стекало с уст кормящих.
Вот и я пишу. 15 лет пишу.
Расту - и это неизбежно. Если, конечно, пишу, чтобы постичь этот удивительный
мир. Но тот вопрос, на который я ищу ответ - так и остался лишь вопросом.
Стучит в мозгу моём навязчивая
мысль - зачем он дан мне в этой жизни, чему научит или научил, что делать мне сейчас,
с кем поделиться той «радостью, что я
остался жив…»
Никто не знает толком ничего,
да я сама не знаю толком - к чему бы мне писать, и что я напишу, и кто читать
моё посланье будет.
И все забудут обо мне. Ведь, слава
и бесславье - как уверяют - одно и то же…
Да, для поэта- всё одно. Ведь
пишет он ни для кого, он просто пишет, и несчастлив этим.
Или счастлив? Когда он
счастлив - он во славе лет, он признан или нет?
Или несчастлив он, когда он в
непризнании идёт?
Вот- вот…
Нет разницы. Как и
художник, который не может не писать,
так и поэт - не может он не рисовать свои картины словом.
Вот и рисует. Читает, сжигает
- не сжигает...
Похоже, что и тут всё то же,
раз рукописи не горят.
Ах, мат тебе, Горенко, или шах
Ахматова – звучит, Горенко –
нет, не звучит.
И Гумилёв - звучит.
Но анна, что пред богом стала гумилёвой
– не стала ею.
Быть посему.
Я ушла с тобой на расстрел
получив драгоценность на сердце
эта пуля жива до сих пор
операция здесь неуместна
И живу с этой болью всегда
лишь скажу себе – Здравствуй,
мой милый
Вот и пуля меня нашла
я ушла
а она осталась
убивать другие сердца
Нормальный человек не станет
рассуждать о полезности войны. Только извращённое сознание начинает выуживать
убедительные доказательства в подтверждение оному.
Опять же – убедительные не для себя - для других, которых
вознамерился втянуть в эту черную дыру. Для себя у него одно доказательство,
вернее, аксиома, не требующая доказательств - выгода для себя.
Речь может идти о пользе, когда она затрагивает
интересы большинства*
Но такие люди не задумываются,
что руководствуясь пользой для других – выигрывает
он сам, потому что решения, служащие корыстным
целям, губят, прежде всего, его самого, убивая в нём истинный дух.
Но, заметьте, он всегда начинает
со слов, что он думает об интересах государства, и, конечно, электората;
постоянно ведёт игру в демократию, хотя решение уже давно принято в кулуарах
власти.
Правителю истинному не надо
убеждать никого, надо просто действовать в интересах государства, не ущемляя
интересы других государств.
* Я не имею в виду интересы, когда речь
идёт о культурном наследии: о сохранении
памятников….
Здесь другая грань.
Кстати, суть правителя, организатора и
других начальников всех мастей - именно
высвечивается и в этих вопросах, когда ради
сиюминутной выгоды - просто стирают с лица
земли великие памятники русского зодчества.
Война всегда начинается в
голове.
И все границы тоже.
