Никогда не жалуюсь на судьбу и не пытаюсь вызвать к себе сочувствие, хоть и годами бываю прикован к креслу. Я лишь констатирую то, что происходило и происходит со мной и вокруг меня. Мой пожизненный лозунг:
"Кто-то видит грязную лужу, а кто-то в ней отражение неба"! Так вот
, отражение неба на первом месте....
...Но и быть постоянно радостным болванчиком, когда вокруг грязь, ложь и смута, как то не очень получается. Иногда хочется ткнуть мордой в эту лужу пресмыкающегося холопа или "слугу народа", что бы показать что они творят.
...В этих случаях кто-то берёт гусиное перо и начинает строчить, кляузы, кто-то рисует плакат и идёт на митинг, кто-то в ужасе сидя у телевизора и тихо сходит с ума.
А я просыпаюсь утром с готовым стихотворением или же с фельетоном в голове, выпиваю чашечку хорошего чая с Богородской травой, прошу у Всевышнего благословения, сажусь за компьютер и пишу.
Пишу, не потому, что меня раздирает ненависть или неприязнь к отрицательным персонажам, а просто, в своё удовольствие. Меня это забавляет! Во мне это вызывает протест!
Но - повторю в сотый раз! "
Не в суд и не в осуждение, а в назидание и поучение", делаю я это с завидным постоянством всегда, сколько себя помню, в надежде на то, что следующее поколение прочитав о том, как мы жили на самом деле, без прикрас и самовосхвалений, сделает для себя выводы и не будет наступать на те же грабли. Хотя я уже почти наверняка знаю о том, что "история ничему не учит"!
К сожалению я уже не застал гусиные перья, но своё первое стихотворение Маме, я написал деревянной ручкой, макая железное перо в фарфоровую чернильницу - непроливашку, оставляя огромные кляксы на листах. моего "шедевра".
Стихотворение было написан когда мне было 8 лет, мама была на курорте в Кисловодске, а папа оставался за главного в семье и он придумал, что каждую неделю мы должны писать маме письма и желательно в стихах.
Письмо Маме (шутка. 1962 год)
Здравствуй мама дорогая!
Приезжай домой скорей...
Нас папаша так питает!
На три дня хватает щей.Щи сварил из винегрета.
Сам конечно их не ест.
Нас же с Ольгой заставляет -
Чая нет, кто щи не ест!Мама, мама ты ведь знаешь,Мне без сладкого - каюк!Если завтра не приедешь,Сам махну к тебе на юг...
...Пожелтевший тетрадный листок в клеточку с этим стихотворением, мама хранила в заветной шкатулке и всякий раз, когда я приезжал к ней в гости, доставала его и перечитывала вслух... Все смеялись, зная что мой отец, заслуженный капитан ЛОРПа, лауреат государственной премии, умел все, в том числе и готовить замечательные борщи и отменную уху из речных налимов и стерлядей. Боже, как давно это было!
***
"КАК Я ПРОВЁЛ ЛЕТО"Точно так же, железным пёрышком, макая в чернильницу, я написал своё первое и единственное сочинение с школе на тему,
"Как я провёл лето" и получил "высокую" оценку от ненавидящем меня Шурочки - 2 жирных балла!
Сочинение было задано на дом, время и формат были не ограничены. Я даже не пошёл гулять и весь свой вечер потратил на воспоминание моего летнего приключения.
Ни кто из моих сверстников не мог похвастаться тем же. кого-то отправили в пионер лагерь, а там заставили маршировать в общей колонне, кто-то всё лето провёл на пыльных улицах посёлка речников, а я отправился с отцом на танкере в море Лаптевых.
Я уже представлял, с каким восхищением и гордостью учительница зачитает мое сочинение пред всем классом и отправит его в "Пионерскую правду". Но зачитывая оценки, Шурочка расхваливала своих любимчика, Вову Кукушкина, написавшего на одной страничке, о том как они строем ходили в столовую и в туалет в пионерлагере. Как рисовали солнышко на песке и гоняли в спальне подушками комаров.
- Ах какой ты молодчина Вовочка! Как у тебя правильно составлены предложения, как раскрыта тема жизни в пионерском лагере. Тебе, как всегда 5+.
(У Вовочки мать была зав. столовой в детском саду и постоянно приносила Шурочке сумки с подкормкой)
И вот наконец-то, Шурочка взяла мою тетрадь, моё сердце забилось так громко, что казалось его слышит весь класс. Но училка не открывая тетрадь швырнула её на стол и с пренебрежением сказала.
- Ну здесь всё понятно -
2! Бабичев ничего не смог придумать, как списать чужой рассказ, у Джека Лондона, да ещё и с качей ошибок.
- Не правда, - выкрикнул с места мой друг Витька, - мы читали рассказ Сергея и он нам очень понравился. Он действительно побывал в Море Лаптевых со своим отцом на танкере и даже воду морскую привёз в бутылке и записал точные координаты где набирал воду. Почему вы не зачитываете его сочинение?...
Шурочка подлетела к парте схватила Витьку за ухо и потащила к двери.
- Вот полюбуйтесь на него. Ещё один двоечник, вступился за своего друга. Убирайся из класса и без родителей не приходи. Я тебе покажу, как учителю перечить.
Шурочка вытолкнула за дверь Витьку и обратилась к классу.
- Может ещё кто-то читал сочинение Бабичева? Кто ещё желает пойти домой за родителями.
Сердце моё уже билось ровно. Никакого чуда не произошло,. Хотя перед тем как сдать сочинение на проверку учителю, у меня его перечитали пол класса и считали, что теперь Шурочка точно не будет меня гнобить.
Вот оно:
Юный мореход - Сергей Бабичев. 5 "В" класс
Мне было тогда 12 лет. Мы договорились с отцом не рассказывать
об этом приключении моей маме. Чтоб не беспокоить.
Однажды, ТР-2803 пришёл на Бар Яны и бросил якорь на рейде.
Для тех кто не знает, что такое Бар поясню, - это отмель в море Лаптевых
образовавшаяся из песка и ила выносимого рекой на протяжении веков. Из-за этой
отмели крупнотоннажные танкера не могут войти в реку и ждут разгрузку в море, а
точнее на Баре.
Мой отец, капитан танкера Александр Константинович Бабичев,
услышал как его по радиостанции «Кама» вызывает стоящий неподалёку, в пяти - шести милях,
«Крокодил» – так речники называли громоздкие танкера, похожие на крокодилов.
– Александр Константинович, это тебя Будников беспокоит. У
тебя подвесные моторы на шлюпках исправны?– Конечно, исправны, - ответил отец.
–В десяти милях в сторону берега есть песчаные отмели.
«Броненосцы» рассказывают, что там рыба косяками стоит. Может, махнем завтра с
утречка, проведаем? Я бы и сам смотался, да ехать не на чем.–Посмотрим. Как погода будет…
Летним полярным днем, когда солнце движется над горизонтом
все 24 часа, понять, когда наступило утро можно лишь по стрелкам часов. И то
если ваш циферблат разбит на 24 деления. Но так как все наши часы с 12-часовыми
циферблатами, можно ошибиться. То-ли это 4 часа утра, то-ли вечера. Именно в
это время затрещала «Кама»:–Ну что, рыбаки, готовы? Нас двое, и ваших четверо – думаю,
будет достаточно, чтобы невод с полной мотней вытащить, – смеялся Будников.– Ты давай не шути. Барометр падает, может шторм подняться, –
ответил Бабичев.
–Какой шторм? Здесь же мелководье. Штормов сроду не бывает.
Мы же быстренько, туда и обратно, – басил Будников.Бригада рыбаков из четырех человек была готова уже с вечера.
В нее вошли боцман, помощник механика, электрик и я, 12-летний сын капитана
Бабичева, ваш рассказчик, который пол ночи уговаривал отца, что бы поехать на
рыбалку.
Капитан настоял, чтобы мы взяли с собой
провизию, брезентовые плащи и фальшфейера. Спустив шлюпку, мы подошли к
танкеру, стоящему в полутора милях, забрали рыбаков с неводом и ружьем и
направились в сторону берега, полоска которого виднелась на горизонте. Электрик
начал рассказывать Будникову, что капитан у нас перестраховщик: заставил взять
плащи, фальшфейера, продукты.
На голой песчаной отмели развернули невод и стали завозить
его шлюпкой в море. В шлюпке осталось два человека: боцман и Будников. Внезапно
налетел шквальный ветер. Песок буквально уходил из-под ног. Ощущение было
такое, что отмель проваливается в море и вода через несколько мгновений
поглотит нас. На шлюпке заметили, как мы убегаем от воды к центру отмели. Будников
бросил в воду конец от невода, боцман дал полный газ и направил шлюпку в нашу
сторону. Мы уже были по пояс в воде, когда они подошли к нам. Переваливаясь
через борт, я протянул Будникову конец веревки, намотанный на руку. Электрик
начал кричать на меня:–Ты же мог утонуть! Развели тут детский сад! Кто перед твоим
отцом за тебя отвечать будет? Я не собираюсь!Все остальные рыбаки оживились оттого, что я один догадался
намотать веревку, и стали вытягивать невод. В мотне оказались две огромные
нельмы. Боцман пропел: «Врагу не сдается наш гордый Варяг…» и направил шлюпку в
сторону танкера. Будников поблагодарил меня за спасенный невод.
С каждым мгновением ветер крепчал, а волны становились все
выше и вскоре стали захлестывать через борт. Пошел дождь. Оба мотора заглохли,
захлебнувшись от удара волны. Электрик стал кричать на боцмана:–Ты что, идиот, не мог накрыть моторы своим плащом?!! Теперь
наши трупы сожрут белые медведи, а чайки выклюют глаза.Будников схватил электрика за грудки и сказал: «Ты бы хоть пацана
постеснялся, паникер. Лучше заткнись, иначе я за себя не ручаюсь».
Я предложил выкинуть электрика за борт, если он скажет еще
хоть слово. Рыбаки с улыбкой переглянулись и единогласно одобрили предложение.
Больше голос этого зануды никто не слышал.Боцман снял длинные шлюпочные подвесные моторы и, накрывшись
плащами, колдовал над ними. Будников и помощник старались при помощи весел
удержать шлюпку поперек волны, чтобы ее не перевернуло. Остальные рыбаки, и я в
том числе, вычерпывали воду единственным небольшим ведром, которое в последний
момент перед отправлением забросил в шлюпку отец.
Хочу напомнить, что все это происходило не в Карибском или
Красном море, где температура воды выше 20 градусов, а в прибрежье Северного
Ледовитого океана, в море Лаптевых, в краю вечной мерзлоты и ледяных полей, где
вода прогревается не выше +4 градусов. Через каждые вычерпанные 100 ведер руки
коченели и становились неуправляемыми. Ведро передавалось следующему.
Вскоре боцман завел один мотор, укутал его плащом и направил
шлюпку в сторону маяка, который был сооружен на барже и стоял ближе к устью р.
Яны. Подойдя к борту, мы обнаружили, что на маяке невозможно укрыться даже от
дождя: металлическая коробка баржи была заварена со всех сторон.На горизонте, почти в самом устье Яны, виднелась стрела
плавучего крана, и мы направились к нему.Двигаться к танкеру мы не могли, так как в открытом море
волны достигли такой величины, что шлюпку просто перевернуло бы. Скалистый,
отвесный, мерзлый берег не подпускал к себе, грозя разбить шлюпку о камни.
Единственной ниточкой для нашего спасение был плавкран, который стоял на
мелководье и был к нам ближе всех.
Подойдя к нему, мы прочитали: «ГАNZ-52». На кране находилось
3 голодных крановщика, у которых из еды была только пресная вода и мешок соли.
Обрадовавшись нашему улову, крановщики тут же предложили сварить уху. Растопив
дровами камбуз, старший крановщик, разделывая рыбу, рассказывал:–Неделю назад нас притащил и бросил буксир с Лены, заверив,
что через час другой буксир заберет и доставит в Нижнеянск. С тех пор и
загораем. Продуктов нет, радиостанции нет, и бензина на моторную лодку тоже
нет. Еще пару дней – и пришлось бы голенища от сапогов варить.Он отрезал кусок сырой рыбы, слегка подсолил его и, почти не
разжевывая, проглотил. Мы пока еще были сыты, и никто не обращал внимания на
голодных крановщиков, уминавших наши скромные припасы. Сняв с себя промокшую до
нитки одежду, развесив и разложив ее по всему камбузу, мы, стуча зубами от
переохлаждения, завернувшись в одеяла, которые нам любезно предоставили
крановщики, сидели вокруг раскрасневшейся печки и, сюрбая, пили кипяток. Когда
уха была готова и все присутствующие на борту собрались в кают-компании, первым
из оцепенения вышел Будников:–В связи с тем, что по должности я самый старший, принимаю
командование на себя.Он поднялся и пробасил:–Экипаж! Слушай мою команду:1 – старшему крановщику выйти на палубу, подняться как можно
выше и зажечь фальшфейер, подав тем самым капитану Бабичеву сигнал о том, что
мы в безопасности.2 – объявляю благодарность Бабичеву Сергею за сохранение
корабельного имущества. Благодаря его смекалке и мужеству нам предстоит
насытиться этой ухой.3 – так как шторм может затянуться, расход продуктов
сократить до минимума. Все продукты передать каптерщику. Им я назначаю Сергея.Тут все заметили, что электрик, подняв руку, как школьник на
уроке, что-то хочет сказать.–Что с тобой? – спросил Будников.–Я хотел бы сказать несколько слов. Если вы меня не выбросите
за борт.
Только сейчас все вспомнили о произошедшем на шлюпке
инциденте. И поняли, что за все это время электрик не произнес ни одного слова.
Крановщики с недоумением смотрели, как все рыбаки буквально катались от смеха,
пока им не объяснили в чем дело. Электрик, выдержав паузу и получив официальное
разрешение разговаривать, торжественно заявил:
–Пока вы тут все надо мной насмехались, крановщики слопали
почти все наши продукты. Теперь нам придется пухнуть с голоду. Я предлагаю
разделить продукты между своими.В кают-компании повисла тишина. Старший крановщик схватил
фальшфейер и выбежал на палубу, остальные крановщики вышли следом.
Будников почесал затылок, сел во главе стола и сказал:–Лучше бы ты молчал. Умеешь ты испортить людям настроение.
Мужики неделю хлеба не видели. Могли бы на борт нас не пустить и глотка воды не
дать. Так что продолжай молчать, иначе я точно за себя не ручаюсь. А сейчас
иди, извинись перед хозяевами и пригласи за стол.Когда крановщики вернулись в кают-компанию, Будников, как и
положено, пожелал всем приятного аппетита, и все приступили к трапезе.
На другой день мы доели остатки ухи. Свирепый ветер с
Ледовитого океана злобно завывал в стреле крана, которая подернулась тонким
прозрачным ледком. На палубу никто не выходил. Кран стоял в таком месте, куда
волны практически не доходили, поэтому качки особо не было. Вечером Будников
разложил на палубе остатки рыбьих костей и, когда собрались чайки, застрелил
одну огромную птицу. Ее сварили и съели на третий день. В последующие два дня
ни одна птица не подлетела к борту крана.Ветер стих. Но волны продолжали пениться еще сутки. От
вареной пресной воды с привкусом ржавчины, которую готовили на первое, второе и
третье, уже булькало в ушах. Мы готовы были уже на все, лишь бы поскорее
покинуть этот кран. Подвесные моторы были в сотый раз проверены боцманом.И вот наконец-то мы в шлюпке. Крутые волны задирают нос почти
вертикально вверх, затем, словно на городских каруселях, нос проваливается,
мотор, взревев, выхватывает воздух винтом, и мы с замиранием духа летим до
следующей волны. Через два часа битвы с водной стихией мы добрались до
земснаряда, который, как и кран, ждал буксира из Нижнеянска. Нас накормили,
обсушили. Будников связался с ТР-2801 и доложил Бабичеву, что все живы и
здоровы. На следующий день мы добрались до СТ-917, которая была гружёна вином
«Лидия».На свой танкер мы добрались ближе к вечеру. Так, собираясь на
часок, мы задержались на неделю. Будников, оправдываясь перед моим отцом, все
так же шутил:–Да что ты Константинович, какая неделя, солнце даже за
горизонт не село, а мы уже вернулись. (Полярный день в тех широтах длится
полгода).У шлюпки после нашего путешествия в правом борту было
выломано две доски, но все-таки она оставалась надежным спасательным средством
для моря Лаптевых.
Команда, оставшаяся на танкере, от морской болезни лежала
пластом. Вахту несли два человека: капитан и механик. В тот же день ТР-2801
прошел на приливной волне через Бар Яны, пришвартовал к своему борту плавкран
«ГАНС-52» и доставил его в Нижнеянск.***
- Сынок, зачем ты так много написал. Потому и ошибок у тебя много. Вот и получил двойку, - сказала Мама, - ты ведь не глупый и понимаешь, что своими стихами и сочинениями только раздражаешь учительницу. Ведь не каждому даётся какой-то талант. Обязательно найдётся тот, кто будет завидовать и вредить. Надо быть скромнее и не подставляться под удар, выставляя на всеобщее обозрение свои способности. Ты ещё маленький и не понимаешь, что говорить всю правду глядя в глаза учителю или начальнику ни к чему хорошему не приведёт. Ты должен быть умнее и гибче, иначе они тебя уничтожат, как личность, просто от зависти, - спокойно говорила Мама гладя по моей вихрастой голове.
- Но ведь отец всегда и всем говорит правду и никого не боится, ни каких начальников. Ведь за это его и уважают все. И я хочу быть похожим на отца.
- Для этого, сынок, ты должен учиться. Слишком рано в тебе проснулось это чувство справедливости. Ты посмотри сколько у нашего папы друзей. Его знает вся Лена. Его однокурсники, с которыми он учился, люди, которые когда-то проходили у него практику, капитаны, которые стажировались у него в помощниках, все его помнят. А ведь многие из них уже занимают высокие посты в Ленском пароходстве и они поддерживаю нашего папу, во всех его праведных делах. Вот потому он и может противостоять своре местных завистников и клеветников. Когда ты вырастишь и у тебя будет столько же друзей, вот тогда ты сможешь без оглядки писать всю правду. А сейчас ты должен учиться и слушаться учителя.
- Мама, я всё равно буду таким же, как отец честным и справедливым. Дело ведь не в двойке, которую мне влепила взбесившаяся Шурочка. Ты прочитай внимательно, что написала она красными чернилами в дневнике:
"Оценка снижена, за то, что ваш сын списал сочинение у кого-то из классиков, скорей всего у Хемингуэя и выдал его за своё. Ваш ребёнок, не мог в этом участвовать и уж тем более так красочно это описать. Это называется - плагиат! Ваш сын вор! Ставлю - 2 ещё и за то, что переписал с ошибками и, как курица лапой!!!"- Мама, она ведь меня сравнила с великим писателем Хемингуэем. Её замутнённый, ненавистью ко мне, разум, выдал самую высшую похвалу моему сочинению. Она не смогла определить мои детские мысли и сравнила их со знаменитым писателем. А это дороже всякой двойки или пятёрки.
Я не постеснялся и разослал свой рассказ - сочинение "Как я провёл лето" с названием "Юный мореход", в детские газеты и журналы. После, когда его напечатали в республиканской газете, Шурочке пришлось извиняться и исправлять оценку. Но злобу она на меня сохранила, так как сама была бездарной.
***
С тех пор, минуло более полу века. Но как только на реке Лене открывается арктическая навигация, я выпиваю бокал вина «Лидия» в память тех легендарных событий. И вспоминаю своё первое и последнее сочинение в общеобразовательной школе.
