Проза «Цена свободы (дверь через дверь) Часть третья. Глава 4, 5, 6, 7»

­

4.

“Двигайтесь, достигайте, играйте, фантазируйте, огорчайтесь, наплюйте, забудьте, уйдите, — сдохните, в конце концов”

Странная надпись, разместившись на большом рекламном щите, врезалась в воображение, переливаясь неестественным разноцветьем.

Обычно, подобные элементы содержат куда более позитивную информацию. Очень часто глупую, навязчивую, и это сейчас, о тех моментах, когда дело не касается рекламы. Бывает, что набор банальных нравоучений. Для кого? Для них всех, ведь им необходима мусорная подпитка. Всё одно ведь не заметят и не задумаются. Глянут, пройдут или проедут мимо, и ничего, и сплошная пустота. Фоновый прием, но исправно работает, на другом уровне, заполняя множество пустых ячеек, в наполовину атрофированном мозге. Не могут клеточки оставаться порожними, содержание обязательно. И пусть, и очень хорошо, даже есть какое-то время. Но беда в том, что его немного. Реанимировать можно, если не тянуть.

Выкинуть мусор. Разместить что-то сносное и полезное, попробовать анализировать, запомнить. Но не станут. Умрут ячейки, исчезнет возможность. Подумаешь, да и черт с ними, — их много. Только вот кого? Пустых клеток головного мозга или обладателей того, что называют мозгом.

Сложный вопрос, а неестественная надпись исчезла.

Влад продолжал оставаться на прежнем месте. Прошла воображаемая минута. Может, её не было, но за спиной появился яркий свет, разрезавший ровно напополам явившуюся без предупреждения темноту.Влад вздрогнул, обернулся и бросился бежать. За спиной возникло огромное количество автомобилей, которые ловили его тело своими фарами, которые громко сигналили, пытаясь звуком остановить бешенный темп…

… Страна нигде, страна никогда. Пространство удивительного бреда. Хочешь, путешествуй, осматривая кем-то оставленную, в огромном количестве, ненужность. Хочешь, присоединяйся, делай то же самое. Не стоит стесняться, всё очень просто. И главное, не задумываться. Не нужно сопоставлять. В этой необыкновенной стране так не принято. А объем, он огромен. И всё пустое, всё безликое, всё то, что тебе и нужно. Значит, смелее. Оставляй свой след, любуйся собой. Ты этого достоин. Ты такой же, ты один из миллиона, ты часть порожней относительности. В этой волшебной стране, которая негде, которая никогда, которая современное авторство. Где разница лишь в заумном виде, в уверенной и наглой позе, в количестве денег на рекламу.

Мне надоели перечисления, они излишни и бесполезны, они часть всеобщей относительности…

Влад, ощущая прилив страха, оказался в просторном и совершенно пустом здании, где гуляло эхо, от его осторожных шагов, от быстрого стука разгоряченного пульса, даже спертая одышка и та кратно усилилась, поднимаясь к высоченным потолкам, теряясь в пыльном, тяжелом безмолвии.Огромный, казавшийся бесконечным, коридор. Неестественные своей несовременностью колонны по обе стороны, и большие, доходящие до самого потолка, окна. В глубине, в неясном отдалении, там, где плохо различимой тенью виднеется широченная лестница, там, где застыли еще не наступившие мгновения, и там те, кто позвал сюда. Сделал так, чтобы он Влад оказался здесь, сгорая от страха и странного нетерпения. Нужно идти, но не спешить. Бежать нельзя категорически. Откуда это? Призрачная хрупкость, как тонкое стекло, как замок из песка. На миг, на шаг, на вздох. Чуть-чуть не так, раздавит несуществующая сущность, вернет к настольным часам, в тишине десятиметровой комнаты.

Так что тише, осторожнее. Середина пути, середина реки. Страшно, когда лишь хрупкая лодка — защита, а вокруг недоступный пониманию объём холодной, темной воды. Набегает волнами, тянет сыростью, в которой смерть — лишь хрупкая, маленькая лодка, лишь собственная тень, в чужом и злом пространстве. Сомнения странных сновидений, за ними пропасть, и всё же ближе, четче звук.

Влад споткнулся о первую ступеньку лестницы. Несмело оглянулся назад, стараясь увидеть входную дверь, но она потерялась, смешавшись с всё более сгустившимся сумраком.

— Он уже здесь, только зачем вам это было надобно — прозвучал незнакомый голос.

— Он сам этого хотел. Он мой сын, и я не мог ему отказать — это был голос отца.

Влад остановился возле двери, которая была точной копией той, которую потерял, оставил далеко, через огромное пространство чужого и нереального строения.

— Лучше было бы, чтобы этого не случилось. Но я и сам, если бы знал, если бы имел время, чтобы понять и почувствовать — вновь заговорил отец.

— Тогда бы всё изменилось? — спросил тот же незнакомый голос.

Влад толкнул дверь, она легко поддалась. Пред глазами Влада появилась картинка, не имеющая никакого отношения к мрачному, брошенному зданию. Контраст ослеплял глаза. Зеленая лужайка, берег реки, чистая вода, группа людей, в числе которых его отец, и необычная, неестественная свежесть, от которой в один миг начала кружиться голова.

— Возможно — ответил отец, а тот самый парень, уже знакомый, которого они с Феликсом старались запомнить, произнес: — Ничего нельзя изменить. Бывает так, что ничего нельзя изменить. Вот поэтому он здесь.

Влад понял, что речь идет о нем. Попытался сделать шаг навстречу отцу, попробовал спросить: где он, что происходит. Отец повернулся к нему. Их взгляды встретились — это было последнее из того, что презентовала обычная, летняя, душная ночь.

5.

На следующий день мальчишки не удержались. Им вновь захотелось посетить запретную территорию. Хотя, в течение двух часов, разговаривая друг с другом, они старались найти повод, чтобы отменить влекущее желание, но никакой толковой причины обнаружить не удалось, вполне возможно, что не хотелось, и еще хочется добавить о том, что не найти доводы было нужно, чтобы подогреть и раззадорить желание, осуществить задуманное.

Только помня о том, что сейчас они не одни, мальчишки очень осторожно, не жалея на это времени, осмотрели все близлежащие углы, подходы. Незнакомца в синих джинсах и белой футболке нигде не было. Теперь можно было последовать через двери. Некоторое волнение всё же находило кровь. Не успело окончательно исчезнуть напряжение. Тайна сильно давала о себе знать, но признав их сопричастными себе, она уже не могла предъявить своих главных козырей, того, что неизвестность, что страх непознанного, имеющий ни с чем несравнимую силу, в которой время может не быть временем, в которой сложное — это отчетливая и зримая часть простого. Одно мгновение, и всё перевернулось, всё успело смешаться, уводя за собой, туда, где несколько метров разделят жизнь на до и после, где, в очередной раз, покорившим им, откроется дверь через дверь.

— Вперед — смело сказал Влад.

— Пошли — подтвердил Феликс.

Дальше сосредоточенно молчали. Одна дверь, темное пространство. Чуть заметное бледное свечение, вторая дверь. И спустя секунду, поток яркого, дневного света.

— Если открыть обе двери, если их удерживать в открытом виде — неожиданно предложил Влад.

— Зачем тебе это? — не понял Феликс.

— Интересно, может, два разных мира начнут смешиваться — настаивал на своём Влад.

— Нет, опасно — произнес Феликс.

— Давай попробуем, на обратном пути — отложил интересующий вопрос Влад.

— Видно будет — окончательно не согласился Феликс.

Мальчишки вновь оказались возле огромных окон, внутри всё того же учебного заведения. Момента их появления никто из присутствующих не заметил, но спустя десять секунд защитная функция пропала, и пришельцы стали обозримы для студентов. Всего несколько странных взглядов скользнуло по Владу и Феликсу, видимо, сегодня учащиеся были озабоченны чем-то куда более важным, и мальчишки, не испытывая какого-либо дискомфорта, последовали в сторону выхода из института.

— До сих пор во всё это плохо верится — начал Феликс, Влад хотел поддержать друга, озвучив сходные ощущения, но в этот момент до ушей мальчишек долетели чужие слова.

— Смотри, те самые пацаны, что и вчера.

Влад и Феликс на долю секунды замерли.

— Не обращаем внимания, пошли — прошептал Влад.

—И в одно время, минута в минуту — раздался звонкий девичий голос.

— Что значит, минута в минуту — еле слышно прошептал Феликс, смотря на Влада.

— Какие пацаны? Как минута в минуту? — послышался громкий голос.

Влад и Феликс мгновенно ощутили неладное, обернулись, возле самой двери, в числе студентов, находился тот самый парень в синих джинсах и белой футболке.

— Это он, и он нас узнал — прошептал Влад, сразу после того, как за мальчишками захлопнулись двери учебного заведения.

— Получается, что дверь может быть открыта, если он здесь — испытывая приливы неподдельного страха, произнес Феликс.

— Черт его знает — промычал Влад, а после они спрятались за прямоугольным строением из железа и толстого стекла, которое исполняло функцию автобусной остановки.

Тяжело дышали и не сводили глаз с дверей здания, намереваясь проверить: пойдет ли следом за ними этот человек. Прошло несколько минут, из дверей института появилось с десяток человек, но в их числе не было парня в синих джинсах и белой футболке. Влад произнес, начиная успокаиваться: — Знаешь, мне понятно.

Феликс вопросительно посмотрел на друга, ожидая продолжения.

— Это не он, не совсем он. То же самое, что и с моим отцом — пояснил Влад.

— Точно, но эти двое, они ведь могут встретиться, здесь трудно разойтись — произнес Феликс.

— Возможно — произнес Влад.

— Но нас он не знает, иначе пошел бы за нами, если бы это был он — продолжил Влад, но остановился не закончив.

— Ты думаешь, если он посланник, ну, шпион, то если бы он знал, что мы оттуда, то тогда не оставил нас без внимания, поймал бы — запинаясь, говорил Феликс.

— Конечно, видишь, насколько мы рискуем — угрюмо, но с чувством гордости, произнес Влад.

— Сейчас идти назад опасно — произнес Феликс.

— Да, лучше не торопиться пару часов, сходить к нашей школе — согласился Влад…

“Ничего страшного, пусть эти пацаны пользуются проходом. Лишь бы с ними ничего плохого здесь не случилось. Бегать за ними нет никакого смысла. Можно немножко напугать — вот это будет правильно, но лишь на нашей территории, а не здесь. Сам написал о них в книге, сам дал им эту возможность. Казалось, что лишний оборот, но ведь хотелось представить самого себя, в одиннадцать лет. Зато еще одно неоспоримое доказательство. Стоят, смотрят, ждут и боятся. А это значит, что не я один их обнаружил. Они тоже видели меня, и это плохо. Слишком самоуверен и беспечен, считая, что надежно и основательно проверял возможность слежки, ведь вместо пацанов могли бы быть сотрудники известного ведомства” — размышлял Егор Свиридов, наблюдая через боковое окно за Владом и Феликсом, хорошо видя их выражение лиц, жесты и нерешительность.

Убедившись в собственной безопасности, мальчишки удалились вглубь проспекта.

Егор Свиридов еще какое-то время продолжал стоять у окна.

“Нужно несколько месяцев, лучше полгода. Уже сейчас мне многое удалось сделать. Люди верят нам. Люди готовы нас поддержать. Нас становится всё больше. Сам не ожидал такого быстрого роста. Хуже с публикацией, если бы найти кого-то, кто бы решился. Но эти не верят, с этими деятелями не так просто, как с обычными людьми. Этим есть что терять, и поменять свой кусок на обещания большей доли, этим глупцам трудно. Если бы они могли знать, если можно было бы создать проекцию ожидающего нас всех будущего. Ладно, еще должно быть время, и можно обойтись без публикации” — нервные размышления крутились в голове Егора, всплывали и пропадали лица, слышались разговоры, грезилась неизбежная кульминация.

—Ты точно уверен во всех своих близких людях? — настойчиво прорезая сознание, звучал вопрос Артема Колесникова.

— Да, я должен быть уверен. Понимаю, что ставка, как никогда, высока. Но мне сейчас, но нам сейчас, лучше поверить предателю, чем не поверить преданному человеку.

Егор отвечал Артему, видя в глазах друга искреннее участие, непоколебимую убежденность и уверенность в общем деле.

— Всего лишь один подонок, достаточно одного, и всё наше дело погибнет. Они не оставят нам ни малейшего шанса. Если бы мы могли обойтись без тебя Егор. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Артем говорил, глядя Егору в глаза.

— Понимаю, было бы превосходно, черт возьми, если бы не я один мог провести людей через дверь, открыть ее, соединив миры. Если бы эту возможность имели и вы преданные делу товарищи, то насколько легче было бы осуществить пришествие нового мира — ответил Егор...



…— Влад, Феликс, что у вас со стенгазетой. Я что-то не понимаю. Вы обещали вчера, говорили о том, что осталось всего ничего, а сами болтаетесь на улице.

За спиной Влада и Феликса раздался приятный женский голос. Мальчишки тут же остановились.

— Если стенгазета готова, то нужно её разместить на стенде уже сейчас. Давайте, на час раньше в школу, чтобы остальные, придя на занятия, сразу увидели новый выпуск — продолжила женщина, теперь Влад и Феликс стояли перед ней, не зная, как лучше ответить.

—Готово — пробубнил Влад, чувствуя, что начинает краснеть.

— Ну, тогда давайте, как я сказала — улыбаясь, говорила женщина, а Влад с Феликсом ничего не понимали.

Ладно, стенгазета, хотя ничем подобным в своем мире они не занимались. Другое, сама женщина. Её не было среди их учителей. А казалось, что иной мир должен в точности повторять основные моменты их мира. Только получалось что-то не то, от этого появлялся ступор, выраженный в невнятном бормотании Феликса: — Мы сейчас, мы уже идем.

Феликс хотел произнести имя отчество учительницы, но вовремя осекся, не зная его.

— Давайте, не стойте, через два часа начнется вторая смена — сказала женщина и сразу после этого пошла дальше.

— Пойдем отсюда — произнес Влад.

— Боишься увидеть самих себя — отреагировал Феликс.

— Нет, но мало ли кто еще примет нас не за тех, кто мы есть на самом деле — ответил Влад.

— Тогда, в центральный парк. Слушай, а здесь, у них, деньги такие же — произнес Феликс.

— Не знаю, наверное, нет. А что, у тебя деньги есть — ответил Влад.

— Есть немножко. Я знаешь, хочу на колесе обозрения прокатиться. Сверху можно посмотреть, сравнить — сказал Феликс.

— Интересно, но вряд ли чего особо нового увидим — скептически отнесся к предложению друга Влад.

Прокатиться на колесе обозрения им так и не удалось. Деньги имели существенные различия — это удалось узнать без особо труда, просто постояв возле билетной кассы, в которой продавались билеты не только на колесо обозрения, но и на все остальные аттракционы. Незаметно пролетел еще один час. Мальчишки двинулись назад, стараясь не думать о возможной встрече с парнем в синих джинсах и белой футболке. Дождавшись большего числа студентов, вместе с ними, ребята проследовали мимо вахтера, хотя, как они уже заметили, днем место вахты частенько оставалось пустым.

— Давай попробуем — произнес Влад, а Феликс не сразу понял, о чем говорит друг.

— Ты о чем? — спросил Феликс, происходило это в тот момент, когда мальчишки только что преодолели вторую дверь, оказавшись в своём мире.

— Ну, я говорил, попробуем оставить открытыми обе двери, задержим их в таком положении. Посмотрим, начнут ли смешиваться разные миры — напомнил Влад.

— Давай, только чего бы ни вышло — всё же согласился Феликс.

— Я открою дальнею дверь, а ты держи эту — произнес Влад и тут же двинулся внутрь прохода.

Феликс взялся за дверь. Проход оставался темным, ровно до того момента, пока Влад ни открыл вторую дверь. Поначалу ничего не происходило. Просто Влад видел Феликса, а Феликс видел Влада. Небольшой коридорчик, он же проход, осветился потоком дневного света, и спустя тридцать секунд, мальчишки разочарованно решили прекратить эксперимент, но начало происходить невероятное.

Масса воздуха, пространство, как можно было бы это охарактеризовать, стала смещаться в сторону Феликса. Влад быстро почувствовал, что ему стало очень тяжело удерживать дверь. Движение массы поглощало, и если бы это можно было назвать ветром, то могло бы сдуть подобно песчинке. Только происходящее действовало иначе, оно вдавливало, прижимало к земле.

— Закрывай! — закричал Феликс.

— Не могу — с большим трудом ответил Влад, а пространство иного мира на несколько метров отодвинуло привычную сущность.

Новый мир был сильнее старого, и лишь что-то необъяснимое не давало потоку нового измерения продвинуться дальше. Какая-то преграда, тонкая, но прочная полоска.С трудом различимая, отличающаяся от обеих субстанций. Завораживало зрелище, ещё сильнее вдавливало в землю, а руки по-прежнему ощущали край дверного полотна. Пространства не были единым целым, ни цвет, ни объем, ни звуковой гул. От суеверного ужаса подгибались ноги. Не было возможности закрыть двери, а еще спустя минуту и вовсе стало тяжело дышать.

— Оно остановилось, оно не может заменить собой наш мир — крикнул Феликс.

— Что-то не дает ему — криком ответил Влад и ощутил, что у него начали слезиться глаза.

— Отпускай, убери руки, вместе, в один момент — из последних сил, громко, насколько это было можно, крикнул Влад.

Феликс лишь смог кивнуть головой в ответ. Теперь без слов, одними глазами, они условились. Влад крутнул головой, мимолетная пауза, и он резко отпустил дверь. Феликс не проморгал, одним мгновением, повторив то же самое. Двери начали медленно, со скрипом и синхронно закрываться. Давление отпустило. Сразу вернулось дыхание. Двери закрылись наполовину.

— Больше никогда — громко произнес Влад.

— Точно — согласился Феликс.

Двери преодолели две трети, и в этот момент, Влад рванулся к выходу, показалось, что если он этого не сделает, то останется в зловещем проходе навечно. Внутренняя интуиция поспешила на помощь. Если бы он знал, насколько вовремя появилось это спасительное чувство, насколько близок он был, чтобы самым страшным образом, застрять между двух враждебных пространств, чтобы стать жертвой в их бесконечной борьбе, хотя и без того, прикосновение и первенство уже успели сделать своё дело, и Влад уже сейчас был обречен возвращаться к этому разделу снова и снова, что в реальности, что в воображении. Меняя прошлое и будущее местами. Очень часто, не ощущая между ними никакой разницы, как в едином, болезненном сне, которому нет начала, который понятия не имеет о том, что обязательно всему положен неотвратимый конец.

Влад успел выскочить. Двери закрылись, передавая мальчишкам странный, нехороший импульс. Они вновь видели двери плотно закрытыми.

6.

— Я видел этого человека, у отца на работе — тихим голосом произнес Влад, сразу после того, как поздоровался с Феликсом за руку.

— Какого человека? — не понимая спросил Феликс.

— Того самого, который знает о нашей двери — пояснил Влад.

— Он работает вместе с твоим отцом? — спросил Феликс, которому было хорошо известно о том, что отец Влада сотрудник органов секретной государственной службы, занимающейся поиском опасных преступников и иностранных агентов, предателей.

— Нет, он арестован, он у отца на службе, в камере, его пытают — шепотом ответил Влад.

В этот момент пацаны даже не двигались с места. Феликс, не скрывая испуга, смотрел на Влада, а Влад периодически переводил свои глаза с Феликса на расположенную в нескольких метрах спортивную площадку.

— Отец взял меня с собой. Он специально показал мне этого человека, как бы в воспитательных целях. Я рассказал матери, что мы были у отца на службе. Дома был ужасный скандал между отцом и мамой, поэтому, я вчера не смог прийти на наше место — продолжил Влад.

— Получается, что твой отец знает о двери в параллельный мир, он знает о том, что мы с тобой там были — с выражением застывшего на лице ужаса говорил Феликс.

— Нет, я не думаю. Он просто хотел мне показать, что будет, если я буду плохо учиться, плохо себя вести. Я так это понял — несколько успокоил друга Влад.

— Он тебе так и сказал? — не унимался Феликс.

— Да — кратко ответил Влад.

Феликс обдумывал следующие слова, Влад же продолжил: — Он сказал: смотри, что бывает с людьми, которые не уважают закон и порядок, которые думают, что им всё дозволено, считают, что лучше обо всем знают, чем их учителя и родители.

— Дальше что? — спросил Феликс, ощущая, что у него всё внутри сдавило от страха: а если отец Влада узнает о том, что они тоже бывали в запретной зоне, как и этот преступник.

— Я спросил: что он сделал? — произнес Влад.

— Он иностранный агент? — опережая друга, произнес Феликс.

— Отец сказал: он враг государства, вот до чего доходят люди, ставшие на путь обмана, лени, глупости и прочего.

— Выходит, что и мы с тобой теперь враги государства. Мы ведь тоже там были. Что будем делать, если узнают мои родители, то меня убьют. Я даже не успею попасть в камеру, в здание, где работает твой отец — тихо и потерянно шептал Феликс.

— Он не знает — чтобы успокоить друга, произнес Влад.

— А если узнает? — отреагировал Феликс.

— Брось, нам просто нужно быть еще осторожнее. Мы должны поклясться, что если нас схватят, то мы будем молчать, что ничего не скажем — взяв Феликса за руку, пафосно проговорил Влад.

— Нет, нам больше нельзя появляться возле этих дверей — не согласился Феликс.

— Ты что струсил? — резко спросил Влад.

— Я, нет, но я не знаю. Я подумал — невнятно пробормотал Феликс, видя на лице Влада непреклонную решимость.

— Они его пытают. На него страшно смотреть, он весь в крови, в синяках. Он даже не может нормально говорить. Они выбили ему все зубы — очень серьезно проговорил Влад, после осмотрелся по сторонам.

— Не верю, у нас такое невозможно — произнес Феликс, но при этом ощущения говорили обратное: Влад не врет, Влад не может обмануть, в таком страшном деле всё может быть.

— Я сам видел — мрачно дополнил Влад.

— Слушай, может ты перепутал, а это какой другой человек — робко предположил Феликс.

— Никакой ошибки. Я уверен — отрицательный жест головы Влада, стал подтверждением сказанного.

— Давай перенесем клятву на завтра. Попробуй что-нибудь узнать дома — почти с взрослой интонацией произнес Феликс, после того, как десять секунд молчания остались позади.

— Не знаю, но я попробую. Ты думаешь, что есть какая другая причина, по которой он попал в учреждение моего отца — то ли спрашивал, то ли рассуждал Влад.

— Нет, его вычислили. Он собирал информацию для тех людей, которые живут в похожем мире. Хорошо, что мы там не с кем не общались, но за нами тоже могли следить — Феликс произнес ровно то, что было у него в голове.

— Я согласен. Нам нужно решить, как мы будем себя вести, если кто-то в параллельном мире попытается нас завербовать, заставить что-то передать, отнести — вспоминая отрывки из детских книг и фильмов, произнес Влад.

— Да — промычал в ответ Феликс.

… Владу даже не пришлось искать повод, чтобы начать с отцом разговор о преступнике, которого отец предъявил Владу в качестве наглядного пособия. Придя домой, Влад услышал разговор между отцом и матерью, который был продолжением темы вчерашнего скандала. Только сейчас всё было спокойно и уравновешенно, и, к радости Влада, речь шла не только о поступке отца, не только о поведении Влада, но и о том самом человеке, которого отец назвал врагом государства.

— И всё же, я считаю твой поступок отвратительным. Обещай мне, что больше подобного не повторится — жестко произнесла мама.

Влад постарался не привлечь к себе внимания, поэтому снял куртку и обувь очень тихо.

— Хорошо, я тебе обещаю. Но пойми меня правильно, я уже не вижу каким образом втолковать нашему бестолковому отпрыску, что бывает, что может его ждать — спокойно ответил отец.

— Но не таким же способом, а если у ребенка случится стресс или что еще, и как скажется твой поступок в будущем, мне неизвестно — произнесла мама.

— Вот видишь, у тебя вновь на языке слово ребенок, а Влад уже достаточно взрослый, чтобы начать понимать, что помимо прав существует ответственность, перед нами, перед обществом. Что неправильно в моих словах — произнес отец.

— Я против таких методов, и давай закончим на этом, чтобы никогда к этому не возвращаться — сказала мама.

— Хорошо, я обещаю — согласился отец.

— Я хотела спросить, скажи, кто тот человек, которого ты показал Владу — произнесла мама.

А в голове Влада тут же возникли свежие воспоминания, сильно поразившие сознание, еще сильнее врезавшиеся в голову, настолько, что и сейчас были способны причинить ощутимую боль, за которой мгновенно следовал страх, далее отвращение, а последним и самым тяжелым было разочарование, которое можно было охарактеризовать тем, о чем две минуты назад говорила мама, и что называлось нервным стрессом, первым в жизни Влада. Только кошмарный облик несчастного узника имел к этому мало отношения, несмотря на глухие стенания, на кровь, и крики озлобленных коллег отца, а от того, что отец был ко всему этому напрямую причастен, что он был частью системы. Такое забыть было невозможно, и уже сейчас, стоя и прячась за углом, Влад отлично чувствовал именно это.

… — Человек, имени которого Влад не знал, был привязан к стулу. Да и сам стул нельзя было назвать обычным, от того, что его ножки были вмонтированы в поверхность бетонного пола. Этот стул нельзя было подвинуть, нельзя было перенести. Над головой узника свешивалась, неестественная своей обнаженностью, лампочка. Белый жесткий провод. Желтое страшное свечение, а голова допрашиваемого Свиридова клонилась вниз, из-за рта стекала кровь, смешанная со слюной. Под глазами имелись красно-синие следы ударов по лицу. Тяжелое дыхание узника врезалось в сознание Влада, а отец говорил, как бы с другой стороны. Голос был доступен. Смысл не уступал голосу, но понимание отсутствовало. Всё не соответствует действительности. О чем говорит папа, когда нужно прекратить то, что происходит прямо на глазах его сына.

Еще, металось, не отпускало ни на миг, хорошо, что этот человек не может меня видеть. Ведь тогда, он сможет меня опознать. Сможет сказать: вот этот мальчишка, он тоже посещал вражескую территорию, я видел его, я запомнил его, почему только я должен отвечать вам, спросите у него.

Руки и ноги мгновенно похолодели. И совсем неважно, что рядом с Владом сейчас находился его родной отец. Ведь всё смешивалось. Отец переставал быть таковым. Его затягивала, поглощала собой внутренняя обстановка этого ужасного здания, которое даже со стороны должно было внушать страх и почтение, что же говорить о том, как действовало это изнутри. Ребенку, еще не подростку, и то становилось не по себе, от кошмарности коридоров, от представления не прозвучавшего эха, оглушающего, заставляющего почувствовать озноб и трепет. Или всё же, общая тайна. Или всё же, что он Влад, сейчас не только сын своего отца, а тот, кто, еще ничего не успев сделать, успел встать по другую сторону барьера, стать предателем, врагом государства, и сейчас он куда ближе к этому несчастному незнакомцу, чем к своему родному отцу.

Перед ними находилось небольшое окошко, с толстыми прутьями из металлической арматуры. Сразу за решеткой имелось затемненное стекло, через которое можно было смотреть в одном направлении. Звук же попадал в комнату, в которой находились Влад и его отец, не через окно, а через специальное отверстие в стене. От этого создавалось что-то ненормальное, звук и визуальное действие не составляли единое целое. Влад был уверен, что звук опаздывает на целую секунду, и это лишь усиливало ужасающее зрелище.

— Хочешь умереть? Думаешь, что мы позволим тебе почувствовать себя героем. Нет, здесь смерть нужно заслужить. Нужно сделать так, чтобы тебе её преподнесли подобно награде. Ведь ты знаешь об этом, ведь ты неоднократно об этом думал. Легкая смерть — это то, что ты можешь получить лишь в одном случае, если перестанешь изображать из себя невинную жертву и скажешь, где находятся черновики твоей мерзкой книжонки — стоя прямо напротив допрашиваемого, громко кричал сотрудник, руки которого были испачканы кровью последнего.

— Ну, зачем сразу смерть, пусть даже легкая. Есть другие расклады, и тебе об них уже говорили. Так что лучше рассказать нам, где рукопись, кто еще входил в антигосударственный заговор — на мягком контрасте появлялся второй сотрудник.

— Нет никакой рукописи, нет никакого антигосударственного заговора — сплевывая кровь на бетонный пол, отвечал арестованный.

— Как же нет, если ты сам говорил об этом, если ты убеждал своих сторонников, что мир добра и справедливости существует. Стоит только протянуть руку, стоит только открыть дверь — продолжал второй сотрудник.

— Всё лишь твои слова — отвечал узник.

— Если бы так, но у нас достаточно других свидетельств. Всё из них не в твою пользу. Даже самые близкие твои последователи отказались от тебя. Ты это понимаешь? Стоит ли настаивать на своем? — говорил всё тот же сотрудник, а его товарищ стоял рядом, с абсолютно утомленным видом, что Владу казалось, что еще чуть-чуть, и этот первый начнет зевать.

— Я не верю вам — произнес узник.

— Ну, это не проблема. Уже были две очные ставки. Хотя уверен, что показания твоих сподвижников, которые будут озвучены в твоем присутствии, тебя вновь не убедят. Ведь куда проще решить, что товарищей заставили, что они всего лишь спасают собственную жизнь. Думаю, что я не ошибся — продолжил второй сотрудник.

Допрашиваемый мужчина утвердительно кивнул головой.

7.

— Продолжай — скомандовал второй сотрудник, обратившись к своему засыпающему коллеге.

Влад успел стать свидетелем всего лишь одного удара, после отец, взяв сына за руку, вывел Влада из служебного помещения. По коридору шли молча. Ни слова не было произнесено отцом, пока они поднимались по лестнице, и лишь оказавшись на улице, где летней зеленью раскрашивался один из центральных проспектов, где ключом била, безразличная к тому, что происходит, жизнь, отец произнес: — Надеюсь, ты сделал правильные выводы из того, что я показал тебе. Надеюсь, что ты наконец-то осмыслишь то, что будущее, что взрослая жизнь — это не игра, и что она требует понимания и ответственности уже сейчас, особенно сейчас. А теперь иди домой.

… — Этот человек опасный государственный преступник. Он кульминация злодейства, и участь его однозначная — смертная казнь — пояснил отец, а у Влада всё еще сильнее затряслось внутри, в какой-то момент даже промелькнула предательская мысль: взять и рассказать отцу о загадочной двери, о близком существовании иного мира, но исчезло желание довольно быстро, сразу после того, как отец ответил на очередной вопрос мамы: — Он работал на иностранную разведку?

— Нет, всё значительно хуже, он проповедовал некое учение, он подбивал народ на смуту, на свержение ныне действующего общественно политического строя.

— Это, действительно, высшая мера — угрюмо и с выражением осуждения отреагировала мама, а спустя секунду добавила — У них была политическая организация?

— И да, и нет, там довольно странная подоплека. Я не имею права тебе всё это говорить, ты знаешь, несмотря на то, что мы служим в одном ведомстве. Он, они вместе, проповедовали, убеждали население в существовании некого мира добра и справедливости, который совсем рядом. Нужно только набрать какое-то число последователей и тогда откроется особая дверь через дверь, ну, а после новый мир заменит собою старый. Как понимаешь, набрать необходимое количество оказалось не так просто, тем более эти адепты и сами не знают какое число им необходимо — ответил отец.

— Похоже на бред — произнесла мама.

— Совершенно верно, но еще существует некая рукопись. По заверениям некоторых подследственных, она ключ ко всему этому, её и создал тот самый человек, их духовный вдохновитель. Выйти на рукопись мы пока не можем. Где находится этот волшебный портал тоже не знаем, хотя, ты понимаешь, что его не существует, а всё это очередная сказка для недалеких сограждан — произнес отец.

Влад еще сильнее прижался к стене. Лицо покраснело от прилива крови. На лбу выступила горячая испарина.

— Так что эта рукопись, это учение, эта благая весть — с иронией спросила мама.

— Её нужно найти и уничтожить, кажется, об этом я уже говорил. Понимаешь, главная опасность в том, что она может быть опубликована. Вдруг найдется самоубийца, который решит стать на одну ступень со Свиридовым. Хотя и не в этом, знаешь, мы во многом работаем вслепую, мы много не знаем — произнес отец.

— Оно неудивительно, когда имеешь дело с подобной метафизической изнанкой — согласилась мама.

— Кстати, где Влад, он уже давно должен был прийти с улицы — резко перевел тему отец.

Влад быстро и бесшумно вернулся к входной двери, открыл её специально громко, чтобы обозначить этим своё появление в доме.

… — Плохо дело — произнес Влад.

Случилось это на следующий день, перед Владом стоял Феликс.

— Узнал что-то? — робко, боясь собственного голоса, спросил Феликс.

— Узнал — мрачно ответил Влад.

— У отца спросил? — произнес Феликс.

— Нет, подслушал разговор отца с матерью — ответил Влад.

— И что? — не унимался Феликс.

— Мы с тобой преступники, связанные с очень страшным и опасным делом. Мы с тобой проводники антигосударственной политики — произнес Влад.

— Я нет, я не имею к этому никакого отношения — произнес Феликс.

— Поздно, уже поздно. Мы были там, а кто там побывал, то тот уже предатель. Отец так и сказал — сам плохо понимая зачем, но очень пафосно и обстоятельно лгал Влад.

— А если мы сами расскажем, что случайно, что не хотели этого — лепетал Феликс.

— Кто нам поверит — вошел в роль Влад.

Феликс стоял молча, опустив голову вниз.

— Нам нужно принять клятву, которая соединит нас одной общей тайной — произнес Влад.

— Давай — обреченно согласился Феликс.