Кладбище разбито, как корыто, мрамор в крошку и в труху гранит. Взрывами распахано, разрыто всё, что вечность ветхая хранит. Вот рванул снаряд почти до гроба, даты смерти, надписи, венки. На осколке цифры или проба. Убивают, смыслу вопреки, отошедших к праотцам в могилы – ведь живые сраму не имут. Мёртвых не спасли формальдегиды. Жизнь прожив, и сняв с души хомут, спят они в грунтах – в земле и глине. А снаряды ищут их впотьмах. Тает жизнь в кладбищенской калине, сколько горя, горечи в умах.