Довоенный мой автобус, постаревший на маршруте. Трамбовали, словно в тубус чертежи, в Червоной руте были мы погружены в танцах до эпохи Диско. Ни полцарства, ни жены. Век текущий, как редиска, войны, смерть и нищета. И разбита Альма-матер, и былых надежд тщета, и дома через один. Нет расчётов в Сопромате для эпюр застывших льдин сердца на больничной койке, на кладбищенских холмах. И блаженство чёрствой корки, словоблудие в умах, и зияние витрин, вой собак опустошённый. Поведенческий экстрим средней школой не решённый.