про Хлебный Спас и знойкий зной

Лютый зной, летний зной измывается над сушей
и на кружеве подушек и на пене кружевной,
зной струит свою истому, напускает пелену,
и небесному престолу и блаженному уму.

Пышит зной, душит зной, словно жертву аллигатор,
переносит на экватор в полушали меховой.
В полушарии планеты неизбывная туга,
так не радует поэта пересушенная мга.

Зной плывёт, зной плывёт, и за ним хромает память,
чтобы шариком растаять, как за тучей самолёт.
Строит зной, сыплет зной из жары свои сугробы,
пробирает до утробы зной-сагиб и зной-изгой.

Совий зной, голый зной бьёт со мной свои баклуши,
и над хижиной пастушьей зной какой-то неземной.
Високосный, косный, сноб, пополудни огнестойкий,
непрочитанный и знойкий этот солнечный озноб.

Так недолго до невроза. Слава Богу, не смирясь,
запасает от мороза рукавицы Хлебный Спас.
В Иордан впадёт Ижора. В Иордан ?! Читай - в Неву.
Вместо зёрен много щора достаётся жёрнову.

Зной ушёл, ушло томленье, вопреки, наперекор.
Явлено Преображенье: Человек. Господь. Фавор.