Пять лет назад в этот день тоже пошёл дождь, а потом пошла гроза, а потом пошла Война. Я дремал тихохо на утлой своей кроватёнке под шелест листьев из открытого окна. А потом весь дом задрожал, как в предсмертной судороге, и стало греметь не знакомыми децибелами. Я выскочил на улицу, а в небке на высоте 30 метров пролетало бронированное чудовище, и херачило по посёлку бортовыми пушками. И конечно же, я ещё не знал про конченную кобылу Савченко и про других исчадий Днепра. Но вместе с мурашками по всему телу, из меня одномоментно и навсегда исходил украинский вид человеческих сапиенсов. ПРОСТИ МЕНЯ ГОСПОДЬ ЗА УКРАИНУ, ВЕДЬ ЛЮБИЛ КОГДА-ТО ЭТУ СУКУ. Ничь така МИ-24 на горизонте убивает Нурсом во мне хохла. Я по крови предков казацкий зомби (в вышиванке степь меня родила). И бродил вином я Чумацким шляхом, и ходил Днипром на упрямых Чайках, и рубил я шеи Литве и Ляхам, содрогаясь сердцем в молве и чуйках. И писал Султану, и в храме требу, поминая умерших, убиенных. Не убил бы в моей головной коре бы бред парламентских и позор военных веру в то, что хохол я, всё же,по все приметам. И не надо мне проданного майдана, чтобы жить по правде любым моментом. Все майданы проданы (и подавно).