ШЁЛ БОЙ ПОСЛЕДНИЙ И ЖЕСТОКИЙ...

Шёл бой. Последний и жестокий.
Горел Берлин. Конец войне!
И мир в Европу шёл с Востока
С солдатом русским на броне.
Тот бой был уличным и страшным.
В нём, жизнь и смерть в одном клубке,
Сцепились в схватке рукопашной,
Да разве ж то – конец войне?
Сквозь гул разрывов, вой снарядов,
Сквозь грохот падающих стен,
Там, в центре боя или рядом,
Раздался звук – иной совсем.
И смерть тем звуком подавилась,
На миг воскресла тишина,
В полёте пуля провалилась,
Застыло пламя у ствола:
Среди разбитых чемоданов,
Среди холодных тел в пыли,
Колясок детских, мятых банок
Лежала женщина в крови.
Над нею, в рост, от пуль не прячась,
В сандалиях, в платьице, в слезах,
Девчушка – немка, громко плача,
Стояла с ужасом в глазах.
И звонко, громко, на всё утро,
(Над всеми страх, над ней – вдвойне)
Взахлёб кричала: «Мутер… мутер…»
Да разве ж то конец войне?
Чтоб пуля - дура, пусть шальная,
Не оборвала этот крик,
В свой полный рост, смерть презирая,
Солдат – к девчушке напрямик,
Из-за укрытия метнулся
И мысль одна: «Успеть, успеть…»
Вот добежал, уже нагнулся…,
Теперь двоим им умереть.
Но не стреляли в ту минуту
Из-за укрытий ТЕ и ТЕ
И бой закончился как будто
Уже почти конец войне…
А тот солдат – сибирский парень,
Нёс хрупкий мир в своих руках
Боялся: в спину, вот, ударят –
Померкнет небо, свет в глазах…
Но он дошёл! Остались живы.
Смерть не посмела, не взяла.
Шальными пулями кружила…
В тот день война ещё жила.
А он, дойдя до Трептов – парка,
Встал, на гранитный пьедестал!
Своим напоминаньем ярким
Нам говорит, что мир устал
От войн, бессмысленных, жестоких…
И пусть все знают на земле,
Что мир в Европу шёл с Востока
С солдатом русским на броне.