А город жив. Величие смертей хранит его окраины от мора. И центр цветёт покруче областей, откуда мрак висит над нами хмарой. И детский смех, и клумбы и сады, и транспорт, и дороги, и предместья возводятся из ада, но следы ещё видны, и в сердце чувство мести стихает вместе с болью и стихом. Но в полной мере нет ещё прощения. Свеча горит, и горькая с верхом, и шар земной седеет от вращения.