Гении современники становятся осязаемы душой в полной мере после ухода в иные перемирия. Обложка книги оформлена лентами телеграфного аппарат СТ-2. Волею судеб мы с ним были служивыми радиотелеграфистами на царской службе. Это для меня особенно дорого. Сколько я таких бумажных ленточек с секретными шифрограммами обслюнявил и наклеил на бланки строгой отчётности по периметру Совейских границ! Жаль, не встретились при жизни, хотя он был в городе с чтением стихов. Я, перечитав его книжицу, сразу написал несколько посвящений. Вечная тебе память, дружище! До встречи в эфире!!! Я ВРК ЩТР (я работаю всё время в кодовых сокращения радиосвязи) *** Льву Болдову. Ключи от Рая под половичком, а дома нет, остался только адрес. А в комнатах судьба лежит ничком и умерших, на белой стенке абрис. Мой Рай подогнан мной и под меня, но он не в междуречии Евфрата. И горе мне на линии огня, на окаянстве смерти братом брата. Мой дом страной, что с краю осквернён. Но Рай мой сохранён не только в доме. Не умирай, мой Рай, я отстранён, но я живу, как строчка в книжном томе. *** Земную жизнь, пройдя до середины, я постоял и повернул назад. Деревья шелестели, как гардины, а кроны их скрывали, словно зонт, лучей небесных истину и тайну. А мне и не хотелось уходить. Идти вперёд и гибнуть, как Титаник, идти назад, и юностью блудить. И я корнями врос во середину земной Земли и жизни середин (всех золотых). И неба Господину я был понятен, и не осудим. *** Не будите спящего поэта, дайте умереть ему во сне. Истина не очевидна эта и не обоснована вполне. Жизнь поэта – сон без сновидений, сон поэта – строчка без строки, правил, пунктов, взлётов и падений, всех томов его патерики. Разбудите спящего поэта, пусть живёт он в жизни и во сне. Пусть его Господь спасёт за это истиной, сияющей в окне! *** Мой друг, мистический романтик, в тебя я снова погружён. Мой Лев (в пурпурных складках мантий) любимец публики и жён. Но ты сожжён огнём и светом (а свет талант не бережёт). Тебе бесчестный путь не ведом, тебя и там неправда жжёт. Там нет исхода для таланта, там лишь покой и тишина. Такая участь всем Атлантам, увы, судьбой предрешена. *** И я радист, как Болдов Лев, служу бессонными ночами. И мой приют – овечий хлев, где Спас с пропятыми очами меня спасает от меня. А я меняю позывные. Он ночь от ночи, день от дня радирует в мои сквозные ранения (не от гвоздей). А я его не понимаю в пылу возвышенных идей, и я его не принимаю, как лицемер и лицедей. И я радист, как Болдов Лев. ***