Играл Шон Пенн Оскароносный, грустил Шопен, текла река и ехал дилижанс двухосный почтовый вглубь материка меланхолических элегий, жилось пронзительно легко. Давал концерты редколлегий или за вредность молоко двадцатый век моих пристрастий. Шопен играл, как кот с клубком, и молодость была в контрасте, и падал зрелым яблоком ноктюрн с глубоким совершенством и полонез бродил вином. И вальс пульсировал блаженством в душе в столетии ином.