Юбилейный прыжок

            Байка: Чрезвычайно отважный и энергичный боец-"перворазник" попался - вертолёт ещё только взлетел, а он уже к открытой двери ринулся. Ничего не оставалось выпускающему, как придержать его за ранец основного парашюта. Так и боролись - боец к двери стремился, а выпускающий его оттаскивал, пока вертолёт не набрал нужную высоту и не вышел на точку выброса. Тут уж выпускающий не только не стал задерживать, но ещё и увесистым "пенделем" бойца ускорил: "Лети, птичка"!
            После приземления боец возбуждённо и радостно делится с товарищами по оружию впечатлениями о первом прыжке: "До чего же плотный воздушный поток был! Я - к двери, а он меня – обратно. Я - туда, он меня - обратно. А потом вертолёт в воздушную яму попал, меня и высосало".

            Сотый свой прыжок задумал я отметить, как птица. То есть, не с орлиным размахом, а в полёте - в свободном падении. Не помню, по каким причинам, но был выбран для этих целей ликёр "Ванна Таллинн" - чрезвычайно, до тягучей липкости, сладкий напиток тёмно-коричневого цвета сорокаградусной крепости.
Чего, казалось бы, проще? - на высоте пяти тысяч метров лечь на воздушный поток, перевернуться на спину, достать из-под запаски бутыль, открыть, насладиться напитком, сколь удастся по времени, бутыль закупорить и сунуть под запаску, перевернуться и открыться. Погода была - то, что доктор прописал: видимость "миллион на миллион" и полный штиль у земли. И поначалу всё шло по плану - отделился, устойчиво спиной к земле расположился в пространстве, достал пузырёк, откупорил. Но только поднёс я горлышко ко рту, вот тут и вмешались неучтённые силы природы.
            Уж не знаю, как там у космонавтов капли жидкости плавают в невесомости целыми и неделимыми, но едва наклонил я бутылку, как её содержимое тут же мельчайшей ликёрной пылью заполнило разреженный воздушный мешок, что надо мной образовался, и весь мой внешний вид покрыло хлеще, чем той гальваникой. Небо сквозь заляпанные очки приобрело коричневый цвет.
            "Я его - туда, а он - обратно", - хлебнул от души так, что и в носоглотку ликёра немало угодило. Было уже не до соблюдения технологии процесса. Бутылку выпустил из рук, перевернулся, дёрнул вытяжное кольцо, после хлопка купола содрал очки, чтоб хоть что-то видеть, и откашливался до самого приземления. Поскольку "акробатил" я на парашюте УТ-15 с хорошей управляемостью, то приземлился рядом со "стартом" и прямёхонько пред очами замполита полка.
            С бутылкой всё того же "Ванна Таллинна" в руке (ведь не разбилась же!) молчал он всё время, пока я освобождался от подвесной системы, плёл косичку из строп и собирал ворох тряпочек купола в охапку. Настал момент истины - оказались мы с ним лицом к лицу. Молча, опять же, прослушали поздравление с СКП (стартово-командного пункта) по громкоговорящей связи "с успешным выполнением сотого прыжка", и только после этого замполит изрёк, поигрывая мощью своего комиссарского голоса:
      - Я, конечно, присоединяюсь к поздравлению и желаю дальнейших творческих успехов. Но сотый прыжок ещё не основание, чтобы в заместителя командира полка по политической части бутылками с неба швыряться! Тем более, пустыми.
            Повертел он бутылку перед собой, протянул её мне:
      - Очистите территорию от мусора. - Потом не удержался и хмыкнул: Не забудь на рожу свою полюбоваться, юбиляр.

            Глянул я на себя в зеркало при первой же возможности... Такое же точно обличье было у Феди из худфильма "Операция "ы" и другие приключения Шурика" (когда Шурик говорил ему: "Надо, Федя. Надо") - тёмно-коричневого цвета и с белыми кругами от очков вокруг ошалелых глаз.