Стихотворение «ПРОЗА, ПОЭЗИЯ. Елена Рабочая-Маринич»
Рабочая-Маринич Елена Юрьевна, родилась и живёт в Керчи. Медик. Стихи публиковались в поэтических коллективных сборниках «Пространство любви», «Голоса побережья» (Симферополь), в журнале «Московский вестник», «Рукопись» (Ростов-на-Дону), в газете «Российский писатель» (орган Союза писателей России), в газетах «Истоки» (Уфа), «Литературный Крым» (Симферополь), в альманахах: «Истоки» (Москва), «Поэтическая карта Крыма» (Симферополь), «Лира Боспора» (1 — 9 выпуски), в крымских периодических изданиях.
* * *
От дней, когда в поступках блажь,
от рокового шага
спаси меня, мой карандаш,
и белая бумага!
От суеты, когда невмочь,
от скуки дней воскресных
укрой меня, сестрица-ночь,
крылом, темнее бездны!
Пускай помаюсь, поворчу,
страдая от бессилья,
но вдруг почувствую: лечу!
И вырастают крылья!
Что беды пролетевших дней?
Забылись и сгорели.
И я кажусь себе умней,
чем есть на самом деле.
И хочет сердце жить как петь,
в нём сила и отвага!
… До срока научи терпеть,
белая бумага!
ПОЛУЛУНИЕ
Сияет мне в окошко пол-луны,
Рождая полугрёзы-полусны.
И в час полуночный не сразу и поймёшь,
Что — полуправда в них, что — полуложь.
Я просыпаюсь, я ищу ответ.
Но полулунье! Всё — ни да, ни нет.
И, размышляя, поняла я вдруг,
Что часто друг — наполовину друг.
Что полутьма уже не значит «мрак».
И враг, быть может, вполовину враг.
И что я зря любви твоей ждала, —
Полулюбима я тобой была.
И что живём мы все, — хоть ты, хоть я, —
Полуобиды давние жуя.
И покупаем мы за полцены
Себе те вещи, что полунужны.
А, умничая, — наш удел таков, —
Поддержку ищем полудураков!
Глаза закрыв, я вижу, как, легки,
Несутся стаей полудураки.
Галдя, толкутся вещи возле касс,
За полуцену покупая нас.
Берёт билет в далёкие края
Полулюбовь уставшая твоя,
И, полуоправданием больна,
С ней, с багажом, моя полувина.
… Насторожённо, будто полудруг,
Глядит в глаза мне лунный полукруг.
И полуявь сменяет полусон,
А полусмех похож на полустон…
СНЕГ
Наш зимний гость, твой взор небесный ясен.
Зачем же ты доверчиво летишь
На скользкое самодовольство грязи,
На узость улиц и на серость крыш?
Ну для чего, спускаясь к нам без страха,
В наш бренный мир, в его тщету и ложь,
Ты на асфальт ложишься, как на плаху
И под колёса голову кладёшь?
Того ли стоят шумных улиц нервы
И декабря простуженного грязь?!
А снег летит, весёлый, чистый, первый,
Парит, в закатных отблесках искрясь.
Он в поднебесном кружится просторе,
Как белый сон, как белые стихи,
Собой земные прикрывает хвори,
Прощая миру все его грехи.
Он каждый куст обнимет на рассвете,
Земли и неба празднуя родство.
Ах, как он свеж, как первозданно светел,
Пока не затоптали мы его…
СОБИРАТЕЛЬ КАМНЕЙ
Вот я иду. А он — опять за мной.
Он неотступен. И, должно быть, злится.
Какой кошмар ему ночами снится,
Что он так тяжко дышит за спиной?!
Он, будто тень, идёт, неутомим,
Придерживает пазуху руками.
Себя назначив судиёй моим,
На каждый грех мой заготовил камень.
Он подбирал их — чтоб потяжелей.
И добавлял, мои грехи итожа.
И всё весомей становилась ноша.
И он всё больше горбился над ней.
Своею беспристрастностью кичась,
Он камням счёт опять ведёт, насуплен.
Моей расплаты предвкушая час,
Их гладит и хмелеет от зазубрин.
Я под его тяжёлым взглядом стыну.
Как объяснить, — бессильная стою, —
Что даже все их запустив мне в спину,
Он вряд ли сможет распрямить свою…
СКРИПАЧ
На сцене стоя, старый музыкант
Нанизывает бриллианты звуков
На нитку времени. Ах, как захвачен он
Твореньем драгоценных этих чёток!
Как горбоносый профиль напряжён
И строй движений выверенно-чёток!
От зала, что в волнении затих,
Сейчас далёк он, будто небожитель,
Ваятель звуков и огранщик их,
И им до смерти преданный служитель.
Но выйдет срок: изящны и легки
Закончат свой полёт ноктюрны, вальсы.
Цветов преподнесённых лепестки,
Опав, застынут у подножья вазы.
В квартире, где так незатейлив быт,
Где по шкафам хранится хлам бесценный,
Где зеркало устало подтвердит
Печальный смысл речей часов настенных,
Где по углам пылится тишина
И добрых слов уже никто не скажет.
Где скрипка лишь, как верная жена,
Привычно на плечо его приляжет.
ОСКОЛКИ
Мне шаг каждый труден: не в игры играю.
Себя растерявши — себя собираю.
Ах, ласковый друг мой, тебя только ради
копаюсь ночами я в старых тетрадях.
Себя собираю упорно по крохам
по сбитым ступенькам, забытым дорогам…
опасны, как бритвы, остры, как иголки, —
скажи — не поверят, — свои же осколки.
А в них отразились земля с небесами,
сама я с испуганными глазами.
Они мне пронзают усталые пятки.
Так что же ты шепчешь: «Всё будет в порядке!»?
Зачем утешаешь, зачем ты жалеешь?
Меня, как разбитую вазу, не склеишь!
Осколки мои разметало по свету,
по белому снегу, по чёрному ветру,
в заоблачных высях, под грудой обвала,
в тех странах далёких, где я не бывала,
во снах позабытых, в посылке, в конверте…
Да мне не собрать их, родной мой, до смерти!
Но что тебе споры и что кривотолки!
Себя расколов, ты мне даришь осколки,
и снова я слышу, что всё поправимо.
Да что ты, любимый!
За что ты, любимый?..
* * *
По хрупкому насту неслышно идёт
Луною взволнованный мартовский кот.
Он гибок, он ловок, и, видно, не зря
глаза его светят, как два фонаря.
Неважно, что ухо разорвано в драке,
неважно, что шкуру трепали собаки,
что хвост пострадал под хозяйской рукою, —
весна закрывает глаза на такое.
И кот перед кошкой, как лев перед львицей.
И ниточке жизни сучиться и виться,
чтоб было цветенье и соков броженье
и в чреве подруги его продолженье…
Весна, ах, весна! Что ты делаешь с нами?!
Как щедро поишь ты живительной силой!
Мы все засыпаем тревожными снами,
и нету отныне забытых и сирых.
А если в душе от бессилия больно,
то снова вдруг веришь, что чудо бывает:
шлёт солнце нам добрые щедрые волны
и бледная травка асфальт пробивает.
СЫНУ
За окошком зимней бури звуки,
между нами ветер, ночь и дождь.
В темноту протягивая руки,
ты меня, наверное, зовёшь.
Светится на ёлке синий шарик.
Что-то в нём от грустных детских глаз.
Нашу ёлку мы не украшали,
но её украсили для нас.
Клоуна забавная гримаска,
тихо смотрят лампочки во тьму...
Наша ёлка грустная, как сказка,
не рассказанная никому.
* * *
Что поделать? Лето позади.
Не воротишь гроз его и звёзд.
Зарядили серые дожди.
Воет в трубах, жалуясь, норд-ост.
Так живём мы. Вечен жизни круг.
В чёрных почках новый цвет зачат.
Птицы собираются на юг.
Что-то нам прощальное кричат.
Тонут в ветре птичьи голоса.
Горизонт — куда ни глянешь — мглист.
Что ж за каждой стаей в небеса
Рвёшься ты, опавший жёлтый лист?..
* * *
Нынче пляжи пустынны:
никого и нигде.
Тают белые льдины
на зелёной воде.
Над завесой тумана
солнца луч заревой.
Пахнет резко и пряно
в косы сбитой травой.
Только оклик печальный
двух судов вдалеке.
Только клинопись чаек
на блестящем песке.
Безмятежность покоя,
первозданная тишь…
Скажешь слово плохое —
этот мир оскорбишь.
Мне нравится: 0 |
Рубрика произведения: Стихи ~ Стихи, не вошедшие в рубрики
Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 128
Свидетельство о публикации: №1190810346685
Автор стихотворения: Лира Боспора Керчь, 10.08.2019г.
Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 128
Свидетельство о публикации: №1190810346685
Автор стихотворения: Лира Боспора Керчь, 10.08.2019г.
Отзывы
Добавить сообщение можно после авторизации или регистрации
