ЖИЗНЬ, КАК СОБАКА, ВОЕТ НА ЛУНУ...

Владимир Спектор

ЖИЗНЬ, КАК СОБАКА, ВОЕТ НА ЛУНУ

ххх
Когда прилетают снаряды,
То ангелы – улетают.
Эхо их хрупких песен
Дрожит, отражаясь в кострах.
Снаряды взрываются рядом,
И все мы идем по краю
Последней любви, где свету
На смену приходит страх.
Снаряды летят за гранью,
Где нет доброты и злобы,
Где стало начало финалом,
Где память взметает сквозняк.
Вновь позднее стало ранним,
И ангел взмолился, чтобы
Вернулась в наш дом надежда,
Но, прежде, чтоб сгинул мрак.

ххх
Все уже не может быть, как прежде.
Смолкли прошлой жизни голоса.
Взорванной, расстрелянной надежде
Выпала дорога в небеса.

“До” и “После” – страхи и тревоги,
Как у деда, позже – у отца…
Тень войны – у самого порога.
Тень беды – с начала – до конца.

ххх
Поезда сюда не идут.
Время пятится в шепот: “Прости…”
Это взорван былой маршрут,
Это ранена память в пути.

Только мины влетают в дом,
Где испуг – у друзей в голосах.
Просто город пошел на слом
Вместе с эхом в немых небесах.

И никак не замкнутся в круг
Обесточенные провода…
Поезда, позабыв испуг,
Подъезжают к вокзалу “Беда”.

ххх
Вот замысел, неведомый уму, -
Врагами назначать в своем дому
Друзей, соседей, отправляя всех
Прямой наводкой, позабыв про грех,
Прямой наводкой в злые небеса,
Сквозь детские, бездонные глаза,
Не ведая, что другом бывший враг
Уже готовит твой небесный шаг.

И вновь, который век, кровит венец.
И стынет кровь под взрывами сердец.


ххх
И жизнь коротка,
И не вечно искусство,
Под взрывом фугасным
Летящее вдоль бытия.
Ушедшего времени
Мысли и чувства,
Музейную гордость
Калечит эпоха моя.
Разорваны в клочья
Картины и люди.
Послание ада
Несет в себе каждый снаряд.
Музеи не плачут
Под залпы орудий.
А люди сквозь вечность
Беспечную в бездну летят.

ххх
Ненависть не учит любить,
Тем более, целовать.
Ненависть учится бить
И, может быть, убивать.

Еще она учится лгать
Ей правда – как в горле кость.
А злость ее злая мать.
Я ненавижу злость.


ххх
Уже и небо почернело, как река,
На дне которой илом – наши даты.
И в черном небе – дети и солдаты,
Тень самолета или птицы, облака,-

Века, где Слово, падая, возносит тьму,
И назначает черное быть белым.
Где кровью пишется судьба. Не мелом.
Где снова сумрачно и сердцу, и уму.

ххх
Добро и зло меняются местами.
Не разобрать, кто прав, кто виноват…
Из ненависти облако над нами,
Из облака – не дождь на ниву – ГРАД.
Откуда эти бешенство и злоба?
И гибельный, безжалостный сквозняк?
Толпятся, забивая крышку гроба,
Добро и зло, и бывший другом враг.

ххх
Город захвачен в плен
Временем сорванных крыш,
Где от упавших стен
Стонет подавленно тишь.

Время нежданных мин
Взорвано крахом идей.
Город один на один
С эхом немых площадей.

ххх
Чужая сытость пахнет кровью
Чужая кровь – фугасной миной,
Свечой, горящей в изголовье
В финале странной и недлинной
Извечной драмы, где в начале
Взрывался только детский хохот…
Вся жизнь взорвалась и пропала
Как эхо выдоха и вдоха.

ххх
Вновь бесноватость назначает встречу.
И ненависть, оскалив черный рот,
Взрывает, убивает и калечит,
И, кажется, назад, а не вперед
Стремится время, как палач за плахой,
Как мракобес, лелеющий войну.
И прошлой смерти воскрешая страхи,
Жизнь, как собака, воет на луну.

ххх
Расстреливая села, города,
Взрывая школы, садики, больницы,
Как пьется-кушается вам, как спится,
Министры, генералы, господа?..
Не на бумагах, ведь, - на лбу печать,
Не ладаном, а смертью пахнут руки...
За кровь, нечеловеческие муки
Когда-нибудь придется отвечать.

ххх
Тень Шекспира, пролетев над Украиной,
Не заметила ни Гамлета, ни Лира,
Но увидела, что страсти роковые
Разрушительны, как сотни лет назад.

Правят те же персонажи — Зло и Жадность.
И жестокое Коварство над Любовью
Издевается, как прежде. И убийца
Торжествует. И никто не виноват.

• ***
• «Миру – мир» заменили на «Смерть врагам»,
• И врагов стало пруд–пруди…
• Говорят – поклонялись не тем богам,
• Потому и кипит в груди
• Ярость, будто из моря вражды волна,
• Человечий смывая лик.
• Несвященная губит страну война,
• Все слова заменив на крик.

• ***
• Война не мировая,
• Но мир уже военный,
• Хоть падают снаряды
• Пока что вдалеке.
• Смертельная отрава
• Пульсирует по венам,
• И ненависти пепел –
• В зажатом кулаке.
• Ещё полны кофейни,
• И детвора хохочет,
• Но где-то чьи-то руки
• Нажали на курок.
• Война не мировая
• Мерцает между строчек,
• Но эхо дальних взрывов
• Не слышно между строк.

• ***
• Когда закончится война,
• И станут красными все даты,
• Засохнет кровь, и брат на брата,
• Познав все ужасы сполна,
• Не будет наводить прицел,
• А наведёт мосты по-братски…
• Но в мире всё не так, как в сказке,
• И потому для тех, кто цел,
• Пока ещё, как мир нужна
• Надежда, что случится чудо.
• Воскреснет счастье ниоткуда,
• Когда закончится война…

ххх
Все закончится когда-нибудь,
Смолкнут позабытым эхом взрывы.
Жаль, что невозможно заглянуть
В будущее – как вы там? Все живы?

Жаль, что продолжается война,
Проявляясь масками на лицах.
И уже почти что не видна
Тень любви. А ненависть все длится.


ГДЕ-ТО, НА ОКРАИНЕ ТРЕВОГ…

***
Где-то на окраине тревог,
Где живут бегущие по кругу,
Вечность перепутала порог,
И в глаза взглянули мы друг другу.
Черствые сухарики мечты
Подарила, обернувшись ветром
В мареве тревожной маеты,
Где окраина так схожа с центром.

***
Облака плывут с востока,
И державен их поток.
Безразлична им морока –
Запад прав или Восток.
Им, наполненным дождями,
Важен только свой маршрут
Над полями, над вождями,
Что пришли и вновь уйдут.

***
Сбой в системе координат.
Видишь – нормою стало предательство.
И не климат в том виноват,
И не личные обстоятельства.
Просто пала горизонталь,
Заменив содержание формою,
Где, устав от закалки, сталь
Утвердила предательство нормою.

***
Нет времени объятья раскрывать,
И – уклоняться некогда от них.
И в спешке пропадает благодать,
Чужих не отличая от своих.
Нет времени сравнить добро и зло,
Не забывая в муках о добре…
От «было» до «проходит» и «прошло» -
Нет времени. Нет времени. Нет вре…

***
Мамонтов сгубила доброта,
Что была с их мощью соразмерна.
А мораль истории проста:
Видимо, лишь сволочи бессмертны.

Я им шлю негромкий свой привет
Прямо в дебри мусорного бака…
Мамонтов уже так долго нет,
Вымирать и вам пора, однако.

***
Как плахи нет без палача,
А без картины – отраженья,
Так целое – виднее в мелочах,
Словно подарок в день рожденья.

Подлец себя не видит подлецом,
Он деликатен для себя в избытке,
Себя жалея, хмурится лицом,
Смывая капли крови после пытки.

За всё себя готов он оправдать,
Он – просто выполняет своё дело.
Но Каинова светится печать,
На мелочах, да и на жизни в целом.

***
Зима обживает пространство
И делает призрачным время,
Прозрачность его сокращая,
И свет умножая на мрак.
И сквозь неизбежность прощаний
Я вместе с пространством, со всеми
Скольжу, как снежинка по краю,
От тайны всего лишь за шаг.

От тайны рожденья и смерти,
В которой любовь без ответа,
В которой вопрос, как надежда,
А память слоёна, как снег.
Зима, как воскресшая жертва,
Вернёт свою призрачность лету,
Где эхом пространства забрезжит
Рассвет, как любовь, не для всех.
.

***
Заводской трубы погасшая сигара –
Это время «некурящих» городов.
Вместо дыма или пара – тень «пиара».
И ещё – майданный пар орущих ртов.

Справедливость ныне – в кошельке гордыни,
А забывчивость наивностью зовут.
В небеса восходят трубы в Украине,
Под безмолвный и бездымный свой салют.

***
Потаённый тает свет,
Отражаясь ближней далью.
Тени завтрашних побед
Гаснут в планке над медалью.
И который век подряд
Насмехается над властью
Жаркий, терпкий аромат
Ожидаемого счастья.
***
Не подсказываю никому,
Потому что и сам не знаю.
Не пойму ничего. Не пойму.
Начинается жизнь другая.
Может, время стихов ушло,
Время прозы суровой настало?
Жизнь, как птица с одним крылом,
Бьётся в каменной клетке квартала…

* **
Мне все ещё как будто невдомёк,
Мне кажется, что я не понимаю…
Стучит будильник,
но молчит звонок,
Звучит симфония,
не первая – седьмая.
Какой сумбур!
Какая благодать!
И первый день
похож на день последний.
О чём там говорить,
о чём молчать,
Когда уже ломают дверь в передней.

***
В небесную высь
по наивности, видно, стремлюсь,
В пространство от счастья
до пятого времени года.
И пусть заблужусь, ошибусь, ушибусь.
Ну и пусть.
Но вдруг приоткроется
тайна вещей и природы.
Где вещая память пророчит, пугая меня,
Там чьи-то следы – к облакам,
На века, сквозь погосты.
Там пятое время не года, а жизни, маня,
Зовёт и меня в эту высь,
где не падают звёзды.

***
Из-под снега выглянет асфальт –
Как лицо из-под белил.
Главного ещё я не сказал.
Хоть и много, вроде, говорил.
Все старо, как прошлогодний снег.
Да и нынешний уже не нов.
Хоть и близким кажется успех –
Дотянуться не хватает слов.
Поищу их в письмах фронтовых.
Там про снег и про войну.
В лица дядей вечно молодых
Сквозь их строки загляну.
Снег в тех письмах – вечно молодой,
Лучшие слова – одни на всех.
Время между мною и войной –
Утрамбовано, как снег.

***
Уходит время бескорыстных песен,
Всё реже слышно: «Друг, товарищ, брат»…
Всё чаще: неудачлив, значит – честен,
Зато нечестен – выгодно богат.
Ты чувствуешь, дружище, как уходит
Наивная застенчивость, и с ней –
Нелепое, как дым без парохода,
Теряет голос эхо наших дней.

* * *
Понимаешь, какие дела –
Пахнут кровью чужие пророчества.
Хочет светлой прикинуться мгла,
А вот свету быть мглою не хочется.
Понимаешь, забытые сны,
Возвращаясь, не ведают промаха.
Мгла становится тенью войны,
И витает над ней запах пороха.

***
Не хочется спешить, куда-то торопиться,
А просто – жить и жить, и чтоб родные лица
Не ведали тоски, завистливой печали,
Чтоб не в конце строки рука была -
В начале…